Миллион за выстрел
Шрифт:
– Завтра утром. – Он снова поднял бинокль к глазам. – Я насчитал восемь человек в двух машинах. Похоже, они располагаются на ночь в доме. Напомни, чтобы я сжег все постельные принадлежности, когда вернемся. Пошли, пора возвращаться в лагерь. – Он стал подниматься по склону. – Я еще раз проверю их попозже.
Она бросила еще один взгляд на дом и медленно пошла за Галеном к лагерю.
Барри сидел около Джадда Моргана.
– Джадд учит меня вырезать. Ты видела его большой нож?
Она мысленно вспомнила
– Видела.
Джадд улыбнулся.
– Я ему его не дам. Только демонстрирую. – Он взглянул на Галена. – Видел что-нибудь интересное?
– Что и ожидал. Там несколько амбалов. Не о чем беспокоиться, но все же лучше подежурить по очереди.
– Я первая, – сказала Елена.
– Я и не собирался оскорблять тебя, не доверив дежурства, – сказал Гален. – Но ты будешь второй. Сначала уложи спать Барри. – Он направился к пещере. – Не думаю, что нам стоит сегодня разжигать костер, лучше поесть всухомятку. Но, надеюсь, я сумею сотворить что-нибудь потрясающее.
Сотовый Галена зазвонил, когда они кончали ужинать.
– Где ты, Гален? – Низкий голос с сильным акцентом.
Гален замер:
– Чавез?
Елена быстро подняла на него глаза.
– Да. Знаешь, мне это начинает надоедать. Мне нужен мой сын. Отдай его мне.
– Пошел ты. – Он встал и вышел из пещеры, чтобы Барри не мог его слышать. – У тебя нет сына. Он принадлежит Елене. И так оно и останется.
– Ничего подобного. – Чавез сопел в трубку. – Твое вмешательство меня сильно разгневало, и я собирался тебя наказать. Но я человек разумный и умею оценивать шансы. Я готов тебе заплатить, если ты передашь мне сына. Пять миллионов долларов. Ты сам скажешь, как произведем обмен.
– Не получится.
– Десять миллионов.
– Я не торгуюсь, Чавез.
– Я могу еще поднять цену.
– Ответ будет тем же.
– Эта сучка даже в койке ничего особенного.
– Я кончаю разговор.
– Ты подумай. Я дам тебе номер моего телефона.
Сдержи гнев. Номер может тебе понадобиться. Он вынул ручку и блокнот.
– Диктуй.
Чавез продиктовал номер.
– Тебе лучше согласиться. Я все равно его заполучу. Если отдашь добровольно, станешь очень богатым человеком.
– Не пойдет. – Гален отключился.
– Что он хотел?
Гален повернулся к стоящим рядом Елене и Джадду.
– То, что хотел с самого начала. Только на этот раз он предложил заплатить. – Его губы искривились. – Последнее предложение – десять миллионов, но он сказал, что может поднять цену.
Джадд присвистнул:
– Впечатляет. За такие деньги многие превратятся в предателей. Тебе может прийтись нелегко, если он швыряется такими деньгами, чтобы заполучить мальчонку.
– Ты записал номер его телефона, – жестко сказала Елена.
– Я решил, а вдруг понадобится. Неужели ты думаешь, что я могу согласиться?
– Нет. –
Но на одно мгновение она в нем усомнилась. Чего еще он мог ожидать? Она изменилась сразу же, стоило ей узнать, что Чавез в пути. Она перешла на военный режим, к которому привыкла с детства, – будь осторожной, постоянно в напряжении и не доверяй никому.
Неприятно, черт побери.
– Нет, я не возьму эти проклятые деньги, что бы ты там ни думала, – зло произнес он.
Джадд перевел взгляд с него на Елену и спросил:
– Кто первым дежурит?
– Я, – коротко объявил Гален. – Мне надо побыть одному.
Елена видела всего одного часового, который бродил вокруг дома.
Она ползла медленно, молча, крепко сжимая в левой руке ружье.
В этой части предгорья кустов было мало, поэтому ей приходилось вжиматься в землю и двигаться с предельной осторожностью.
В офисе горел свет. Чавез наверняка пытается обнаружить какие-то следы.
Надо только добраться до сарая. Там она сможет спрятаться и оглядеться. Придется убить первого часового. Она уже заметила еще одного, недалеко от загона. Если она убьет и его, возможно, удастся пробраться в дом.
Она ползла вперед, не сводя глаз с окна кабинета.
«Я иду, Чавез. Ты это чувствуешь?»
Она уже представляла его в прицеле, как он сидит за столом и перебирает бумаги. Нет, не надо об этом думать. Надо просто сделать. Она должна отстраниться, как учил отец. Сделать работу и…
Кто-то упал на нее сверху, придавив к земле.
Она попыталась вырваться, одновременно потянувшись за пистолетом.
– Не надо, – прошептал Гален, прижимая ее к земле. – Ты меня пристрелишь, и ребятишки Чавеза выбегут из дома посмотреть, что случилось, и Барри лишится матери. Ты этого хочешь?
Она замерла.
– Что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь удержать тебя от опрометчивых поступков. Тебя обязательно убьют.
– Слезь с меня. Я не собираюсь подставляться. Я знаю, что надо делать. Отец посылал меня…
– Ты уже рассказывала. Но это не значит, что ты можешь добраться до Чавеза, которого охраняют пятнадцать человек.
– Там только восемь.
– Я так думал. Остальные, по-видимому, приехали, когда уже стемнело. Куда ты направлялась? В кабинет? Там за углом часовой, еще один человек находится в комнате с Чавезом. Они рассредоточились по всему дому, и ребята, похоже, крутые. Меня едва не поймали, когда я там рыскал.
– Рыскал? Когда?
– Когда, по идее, должен был дежурить. Ты же не думаешь, что ты единственная, кто хотел бы покончить с этим делом с помощью одной пули? Ничего не выйдет, Елена. Я собирался сказать тебе, что шансы нулевые, но, когда я вернулся в лагерь, тебя уже не было.