Миллионерша-подросток
Шрифт:
– Рэм, - ответил я.
– Джерри Рэм.
– Рэм, - повторила она, перекатывая мое имя во рту, как будто пробуя его на вкус.
– А тебя?
– поинтересовался я.
– Я такая голодная, что, кажется, могу съесть полдюжины яиц, - был её ответ.
Итак, она не хочет назвать мне свое имя, подумал я. И что из этого? Мне это не понравилось, но если она хотела поступать таким образом, в конце концов, это её дело.
Должно быть девчонка заметила, что я разочарован, потому что встала, быстро обошла вокруг стола и остановилась около
– Извини, - сказала она мягко.
– Правда, мне очень жаль. Я не хотела тебя обидеть, особенно после всего, что ты сделал для меня.
– Ерунда!
– отмахнулся я.
– Твое имя это твое личное дело, а то, что я сделал для тебя, я бы сделал для любого человека. Иди туда и садись.
– Я показал ей рукой на стул.
– Как только немного поешь, сразу почувствуешь себя гораздо лучше.
Мы почти закончили завтракать, когда она подняла глаза от тарелки и сказала:
– Меня зовут Грейс Брамли.
Я спокойно посмотрел на нее, держа в руке чашку кофе, подумав, не заметила ли она по моему лицу, что я слегка потрясен. Разумеется, я знал это имя. Только немногие не слышали его, или, по-крайней мере, не читали о нем в газетах время от времени. Грейс Брамли - капризное дитя давно расторгнутого брака голливудской звезды и папаши-мультимиллионера, которая и сама, достигнув совершеннолетия, станет миллионершей. С тех пор, как она стала достаточно взрослой для того, чтобы сбежать из дома в первый раз, все бульварные газеты и воскресные приложения солидной прессы наперебой обсуждали её дальнейшую судьбу. Однако раньше, исчезнув, она затем неизменно возвращалась домой целой и невредимой, но прошлой ночью я подобрал её жестоко избитой на пустынной улице и поэтому удивился, почему привычные обстоятельства так изменились.
– Итак, ты Грейс Брамли, - сказал я спокойно.
– Ты не удивлен?
– Она положила ладони на стол по сторонам от тарелки и таращилась на меня своими темно-синими глазищами.
– А что? Я должен быть удивлен?
– Я не знал, что она имела в виду. С моей профессией мне часто приходилось удивляться.
– Но я Грейс Брамли!
– воскликнула она, теперь сама удивляясь моей реакции.
– Ты уже сказала мне об этом, - ответил я, отпивая кофе из чашки. Как я должен реагировать на то, что ты Грейс Брамли - как дикий индеец? Ты хочешь, чтобы я вскочил и исполнил танец живота?
– О, - произнесла она тоном маленькой обиженной девочки. Затем добавила: - Прошлой ночью я сказала тебе, что ты жестокий. Я не знала, что ты не способен на нормальные чувства. Я слышала твой дикий смех, когда ты избивал того парня под дождем. У меня от всего увиденного мурашки поползли по коже.
Я ничего не ответил и мы молча продолжили наш завтрак. Когда она предложила убрать со стола, я не стал возражать. Я включил проигрыватель и поставил пластинку с музыкой Монтавани; когда закончилась мелодия песни "Гринсливз" и началась новая, зазвонил телефон. Я ждал звонка и почувствовал облегчение, услышав его, радуясь, что нас прервали.
– Это замок из слоновой
– торжественно, но насмешливо спросил голос на другом конце провода. Я узнал голос нахала. Это был капитан полиции Cол Конвейл, мой лучший друг.
– Катись к черту, - прорычал я добродушно.
Cол был единственным человеком в мире, кроме Старика, который знал, что мое настояшее имя - имя, данное мне при рождении - было не Джерри. Я заменил на Джерри свое имя Изекайл Обади, когда пошел в армию - просто потому, что моим настоящим именем можно было сломать язык.
– Где тебя носило этой ночью, Джерри?
– На этот раз его голос был более серьезным. Мы с Солом выросли вместе, вместе ходили в школу, служили в одной воинской части и были ближе, чем братья.
– Почему ты спрашиваешь?
– Ты не знаешь, почему?
– Откуда я должен знать?
– У тебя будут неприятности, Джерри. На этот раз тебе не отвертеться. Твои приемы слишком хорошо известны окружному прокурору.
– Не говори мне об окружном прокуроре, - ответил я, пытаясь выиграть время, чтобы придумать что-нибудь.
– Меня мутит от него. Кроме того, я даже понятия не имею, о чем ты говоришь.
– Джерри, это серьезно.
– По его тону я понял, что Cол знал, о чем говорит.
– О'кей, Сол. Насколько серьезно?
– Ты пускал в ход нож и карабин прошлой ночью?
– Да. Я был вынужден. Очевидно, ты тоже так думаешь, иначе не стал бы звонить мне в такой ранний час. Давай прекратим играть друг с другом в кошки-мышки и спокойно поговорим о деле.
Я оглянулся вокруг, ища глазами Грейс, и увидел её совсем рядом со мной. Я сделал ей знак приглушить музыку, и она с подозрительной поспешностью повиновалась. Когда я снова увидел её лицо, оно было мертвенно-бледным.
– О'кей, - устало произнес Сол, - слушай, что произошло: вчера вечером, приблизительно между восемью и десятью часами кто-то всадил нож в одного парня где-то в юго-западном округе и почти разрезал его пополам. Почерк твой. Что скажешь? Хорошо бы, чтобы твое алиби было убедительным, иначе через пятнадцать минут судья выдаст ордер на твой арест.
– Ты можешь задержать выдачу ордера?
– А у тебя есть достаточные основания, чтобы оправдаться?
– У меня есть свидетель, Сол, - ответил я.
– Хочешь поговорить с ней?
Говоря это, я посмотрел на Грейс, и она утвердительно кивнула.
Я прикрыл рукой трубку и быстро сказал ей:
– Это капитан полиции Cол Конвейл. Его интересует тот парень, которого я вчера пришил. Ты пришла ко мне вчера около семи вечера, и никто из нас с тех пор никуда не выходил. Поняла?
Грейс понимающе кивнула мне, и я передал ей трубку, сказав Солу:
– Поговори с Джой Мерилл, моей свидетельницей.
– Доброе утро, капитан Конвейл, - проворковала Грейс нежным голоском.
– Это Джой Мерилл. Джерри так много рассказывал мне о вас прошлой ночью, что я просто умираю от нетерпения познакомиться с вами.