Миллионщица
Шрифт:
Она усмехнулась, одновременно перегнувшись назад и открывая перед Живчиком вторую заднюю дверцу. И не успел Серега опомниться, как очутился на мягком, словно шелк, сиденье, почти прижавшись к судье, пока что не проронившей ни слова. А иномарка уже плавно, постепенно ускоряясь, катила в сторону центра.
Катила она, таким образом, при всеобщем молчании, наверное, минут двадцать, прежде чем Екатерина Яковлевна нервно шевельнулась и, наконец, заговорила.
– Вот что, Живчиков, – произнесла судья официальным голосом, каким зачитывала свои приговоры, – надеюсь, вы в курсе,
Серега откашлялся и кивнул. Все двадцать минут пути он ощущал себя в точности так, как, вероятно ощущает себя мушка, по собственной глупости позарившаяся на вкусную ароматную каплю смолы и очнувшаяся вслед за этим внутри янтарного камушка.
– Что ж, я и не сомневалась, что вы – человек благодарный. Сейчас помощь нужна уже моей подруге. Вот она, перед вами. – Екатерина Яковлевна кивнула на пушистую прическу блондинки, ловко управлявшейся с рулем. – Зовут ее Лариса Вячеславовна, а какая помощь необходима, она вам расскажет сама… Ларочка, будь любезна…
Блондинка, названная «Ларочкой», кивнула и, быстренько перестроившись в правый ряд, припарковала машину у табачного киоска, а судья, ухитрившись даже не задеть Живчика, как будто просто взяла да и переступила через него, скользнула прочь.
– Целую, Катюш! – солнечно улыбнулась в спину той блондинка, а Екатерина Яковлевна только кивнула, даже не обернувшись, и уже в следующую секунду торопливо шагала в сторону оказавшегося рядом метро.
Лариса Вячеславовна впервые за все время повернулась к Живчику и внимательно на него посмотрела: на этот раз никакой улыбки не наблюдалось, напротив: лицо судейской подружки сделалось вдруг холодным и надменным.
– Мне удобнее называть вас просто по имени, – сообщила она. – Вы тоже можете звать меня просто Ларисой. Тут неподалеку есть кафе, там и поговорим…
До кафе они ехали минут пять, и, увидев его, Живчик поежился: а вдруг эта прима рассчитывает, что платить за посиделки в дорогущем заведении будет он, Серега?..
Но «прима», как выяснилось очень скоро, на это не рассчитывала. Более того, очень вежливо, хотя и суховато предложила Сереге разделить с ней скромную трапезу: Лариса, как выяснилось, «находилась на диете», и Живчику вслед за ней пришлось удовольствоваться каким-то навороченным крабовым салатом и кофе.
– Ну-с… – Лариса отодвинула от себя быстро опустевшую тарелку, откинулась на спинку стула и красиво закурила извлеченную из крохотной сумочки длинную коричневую сигаретку. На Серегу поплыло голубоватое облачко, пахнущее шоколадом. – Теперь к делу. Скажу сразу, чтобы вы не подумали, что собираюсь просить вас о халявной услуге: я заплачу – и заплачу очень хорошо…
– Что за услуга? – поинтересовался Живчик, успевший успокоиться и даже набравшийся смелости посмотреть своей потенциальной работодательнице в глаза. Та усмехнулась.
– Услуга по нашим временам не оригинальная: необходимо убрать одного человека…
Серега поначалу решил, что ослышался.
– У… Вы сказали – «убрать»?..
Лариса поморщилась и резко затушила едва закуренную сигаретку в пепельнице.
– Орать во всю глотку вовсе не обязательно! – зло произнесла она. – Тем более что вы не ослышались… Пятнадцать тысяч. Не рублей, разумеется!
Живчик вдруг ощутил во рту металлический привкус. Обе они – и судья, и блондинка, – должно быть, спятили… При чем тут он, Серега, бывший высококлассный форточник, за всю свою жизнь не то что человека – паршивого котенка не замочивший?!
– Но почему – я?! – невольно вырвалось у него.
Лариса посмотрела на него так, что вопрос сам по себе замер у Сереги на губах.
– Для вас, уважаемый Сергей Александрович, – усмехнулась она, – дело это, если проведете его умно, практически безопасное. Никто не заподозрит, что бывший воришка надумал податься в… Ну, сами понимаете, о чем я. Ну, закон вам и раньше был не писан. Наконец, деньги. Насколько понимаю, вам они сейчас нужны. Да и кому, когда они не нужны? Надеюсь, можно не напоминать еще и о том, что ваш условный срок не исчерпан, а возобновить дело никогда не поздно? Мало ли какие правонарушения бывают на свете? Поди докажи, что ты к ним ни малейшего отношения не имеешь!
В кафе работал кондиционер, на улице по весеннему времени (тогда только-только образовался на дворе апрель) тоже было прохладно. Вопреки всем этим обстоятельствам Живчик почувствовал, что по его спине ползет капля пота. Правда, тоже холодного…
«Надо потянуть время…» – Мысли его заметались, загудели, точно жуки в банке. Однако в руки себя взять, хотя бы более-менее, он сумел.
– Вы назвали сумму денег, – сказал Живчик почти спокойно. – Этого мало…
Лариса нахмурилась, достала из сумочки еще одну сигаретку, закурила, о чем-то размышляя, за столом образовалась короткая пауза.
Сигаретка кончилась быстро, и Серегина собеседница одновременно с этим мотнула хорошенькой головкой.
– Двадцать, и ни копейкой больше!
– Двадцать пять… – выдавил из себя Живчик.
Лариса посмотрела на него с откровенным презрением.
– Черт с вами! – сказала она. И на этом торг закончился, а про аванс, о котором он и словом не обмолвился, она вспомнила сама. В крохотной сумочке оказался довольно плотный конверт, тщательно заклеенный, и фотография того самого человека, которого, как в дальнейшем выяснилось, его жена и собиралась переместить в компанию давно умерших предков…
– Здесь пять тысяч, – поморщилась заказчица, – остальное получите, когда все останется позади, у Кати… Екатерины Яковлевны.
Серега послушно взял конверт, снимок и засунул все это во внутренний карман пальто, которое в кафе не снял, потому что просто не сообразил снять.
Он сидел и слушал красивую Ларису, которая тщательно, в деталях описывала ему, каким образом и где, а главное, в какое время можно найти типа с фотографии, дабы отправить несчастного к праотцам. Живчик делал вид, что слушает ее внимательно, одновременно пытаясь успокоить свои панически метавшиеся мысли и мыслишки, и с облегчением поднялся из-за столика, едва Лариса, заставив Серегу предварительно записать номер своего мобильного, милостиво кивнула: