Миллионы в пещере
Шрифт:
Подавленный, ошеломленный, я поднял глаза на Олена и вслух подумал:
– Что же я должен делать?
– То же, что делаем мы все, дружище, - вмешался Уоджер.
– Вы слишком расстроены, утешьтесь тем, что еще до драки мы будем в выигрыше, нефти скоро потребуется столько, что вряд ли у нас столько и найдется. Не унывайте - и по рукам.
И он протянул мне свою мясистую руку.
Я поглубже засунул свои руки в карманы брюк и отвернулся от него.
– Так по рукам?
– повторил Уоджер.
– Нет… Благодарю вас… - сказал я резко.
Как вытянулись их физиономии!
–
Не пытаясь скрывать, что смеюсь над ними, я продолжал:
– Господа, я уже имел честь сказать, что не нуждаюсь в ваших предложениях, какими бы блестящими они ни были. А также имел удовольствие информировать вас, что могу купить всю вашу фирму. Всю. Причем я согласен оставить на своих местах ее служащих. В том числе и вас. Вот об этом вы можете довести до сведения руководителей вашего концерна Вот так, господа…
Последние слова я предусмотрительно произнес, стоя недалеко от двери. Когда переступил порог, за моей спиной было тихо. Радио тоже умолкло.
В этот вечер я многое узнал, эти юнцы открыли мне глаза
Но закрались опасения - не догадались ли они, откуда я явился.
Не мог заснуть. Я знал: теперь навсегда потерян покой. Раз есть страна, откуда выгнали деловых людей, то может прийти время, когда меня тоже захотят выгнать - дурной пример заразителен. Не пошутила ли надо мной судьба, одарив меня богатством в такой неподходящий век…
Томила бессонница. Решил думать только о приятном, в надежде, что таким образом мне удастся заснуть. Я стал думать о том, что в этом далеко ушедшем по пути цивилизации и прогресса веке можно было хорошо заработать на торговле оружием. Каждый век имеет свой наиболее ходкий товар. Как это ни странно, в этом веке таким товаром было оружие!
Я не мог похвастаться быстротой ориентировки в нынешнем веке, но шаг за шагом я его все-таки постигал. С этим счастливым сознанием заснул.
Глава 4
ИТАК, Я - ЗНАМЕНИТОСТЬ!
Слава на меня обрушилась внезапно, как ливень в летний день.
Я еще лежал в постели, когда сияющий утренней свежестью Перси положил на ночной столик газету. Это была серьезная газета, я ее помнил еще по прошлому веку, с ее страниц смотрел - кто бы вы думали?
– я, Гиль Тук! В элегантном светлом костюме я смотрел с листа газеты и улыбался. И столько было уверенности и довольства в моем располневшем лице, в слегка заплывших глазах, что невольно взглянул в зеркало. Да, это был я. Из глубины зеркала на меня смотрел человек с тем же выражением уверенности и довольства. Как я раньше не замечал в себе эту перемену?.. Продолжаю листать газету. Вот я вполоборота, с занесенной ногой, сажусь в машину. Шляпа у меня почти на самой макушке. Вот я за столиком в ресторане. Широко раскрыв рот и сморщив лицо, я пальцем извлекаю что-то застрявшее между зубами. Ну зачем же это нужно было фотографировать? И всюду пояснительные тексты: господин Тук за завтраком, господин Тук отправляется в свою контору, господин Тук…
– Послушайте, Тук, кто же вы?
– в дверь просунулась улыбающаяся физиономия Уоджера.
– Убирайтесь, - вместо ответа сказал я.
– Никуда я не пойду, - сказал Уоджер.
– Не валяйте дурака, Гиль.
– Он сел в кресло у моей постели.
– Вы опять за свое?
– Не торопитесь, не торопитесь… С вами хочет познакомиться Гиппорт.
– Кто это?
– спросил я, понимая, что не удастся избавиться от нахального молодого человека, пока он не выскажет все, что ему нужно.
– Вы не слыхали о Гиппорте?
– Уоджер был поражен.
– Не слыхал и слышать не желаю.
– Э, не торопитесь, - повторил Уоджер.
– Без Гиппорта вы здесь не проживете.
– Вы так думаете?
– Уверен.
– Он посол?
Уоджер замахал руками:
– Ничего подобного. Он банкир. Страшно богат. Неужели вы не слыхали о Гиппорте? Все наши деловые люди, я говорю о виспутинцах, без него ни шагу. Он очень влиятельный человек, очень влиятельный,
В раздумье смотрел я на Уоджера.
– А к «Петролеуму» имеет он отношение?
– Имеет. «Петролеум» с ним очень считается. Ведь мой отец - глава концерна, а Гиппорт женат на моей сестре. Советую вам, Гиль, познакомиться с моим зятем.
– Ваш отец глава «Петролеума»? О, господин Уоджер…
Я был немного смущен этой неожиданностью. А я принял его за обыкновенного служащего, этого наследника огромного состояния.
– Так вы будете сегодня у Гиппорта?
– Непременно. Когда я должен быть у него?
– Сегодня около десяти часов вечера.
– Дайте его адрес, Уоджер. Я весьма вам признателен.
Когда явился Перси, я набросился на него с расспросами. Перси повторил мне то, что я уже слышал от Уоджера.
Около десяти часов вечера я вошел в красиво обставленную гостиную Гиппорта, в которой особенно нелепой и громоздкой показалась мне фигура Уоджера.
– А, Гиль, дружище!
– бросился он ко мне и, схватив меня, стал хлопать по спине. К счастью, Уоджер на мгновение выпустил меня из своих железных объятий, и этого было достаточно, чтоб я очутился на другом конце комнаты.
– Как жаль, что вы не завтракали с нами, - тараторил он.
– С нами были прелестные дамы. Вам нравятся айландки? Клянусь, они привлекательны. Вы не находите? Каких вы предпочитаете женщин?
Мне не пришлось обнаружить свою неосведомленность и в этом остром, как я заметил, для всех веков вопросе, - нас пригласили в кабинет к Гиппорту.
Уоджер подхватил меня под руку, и мы не вошли, а ввалились в кабинет. Только в дверях я догадался, что мой спутник если и не был пьян, то уж, наверное, не был и трезв. Но я поздно сделал это открытие, мы едва ли не в обнимку переступили порог большой комнаты с массивными шкафами вдоль стен. В глубине стоял заваленный бумагами большой письменный стол. Я заметил еще низкий широкий диван и на стенах географические карты. На картинах, висевших рядом, было изображено нечто непонятное.