Миллстоун и старые загадки новых территорий
Шрифт:
— Пожалуй, это точно лишнее.
— Лучше извинюсь потом, — Дуглас ловко повернул пистолет в руке и протянул его Миллстоуну.
— Сука ублюдочная, — незнакомец начал приходить в себя, и Эгил быстро вновь заломал ему руки и надел наручники.
— Пожалуй, он тоже извинится. За всё. Выяснишь с ним всё у Пинча? Мы пока пройдёмся и догоним.
— Ага. Идём, красавчик, — Дуглас подхватил задержанного под локоть и поднял вверх.
— Ты за всё ответишь.
— Отвечу, отвечу, — улыбнулся мистер Эгил.
— Идём, — сказал Джон Везунчику.
Пёс, вернувшись к следу в траве, быстро направился в сторону забора.
— Ну, конечно, я и не надеялся, что он входил через дверь.
Уходя, убийца держался в тени ближе к заборам, шёл узкими переулками без фонарей, и при первой возможности свернул к реке. Примерно этого Джон и ожидал. Дойдя до воды, Везунчик остановился, а потом виновато посмотрел на Миллстоуна.
— Ну, ты сделал всё, что мог. Дальше наша работа.
Они прошлись вдоль берега в поисках следов или возобновления запаха. Убийца мог просто войти в воду, чтобы запутать возможных преследователей, но, как оказалось, его целью, скорее всего, был другой берег.
— Ладно. Пора возвращаться. Они там, наверное, заждались.
Посмотрев на часы, Джон увидел, что они ходили по следу почти целый час. Пинч, верно, уже отпустил неизвестного. Но хотя бы будет возможность объясниться с ним. Однако после возвращения в участок, Джон обнаружил, что для начала представления не хватало только их. Кроме задержанного, внутри кабинета Пинча был ещё один человек в местной полицейской форме, полный, краснолицый и очень недовольный.
— Вот он! — с интонацией ябеды воскликнул задержанный, указывая на Джона, — это он наставил на меня пушку, а этот, — он кивнул на Дугласа, спокойно сидевшего в дальнем углу, — бил меня.
— Это всё ваши сотрудники? — спросил краснолицый.
— Да, — чтобы сэкономить время сказал инспектор. Слишком долго было бы объяснять всю картину.
— Тогда почему они не предъявили документы?
— Ваш сотрудник тоже не очень торопился это делать, посчитав оружие главным доводом, — сухо заметил Джон.
— А что мне было делать? — возмутился обиженный полицейский, — вас несколько, собака злая.
— Ну, разумеется, — нарочито ехидно улыбнулся Миллстоун, — собака сразу бросилась кусаться, а мы тут же напали и избили бедного господина.
— Я требую извинений, — сказал краснолицый.
— Извините нас, произошло недоразумение. Вы же должны понимать.
— И он чтобы извинился, — обиженный гневно посмотрел на Дугласа.
Джон представил, как стрелок еле-еле сдерживает усмешку, говоря слова извинения. Он осознаёт, что виноват и не против, но уж очень уморительна форма, в которой эти слова были потребованы.
— Ладно, — сказал Джон, — я надеюсь, что сам инцидент исчерпан. Теперь, если вы не возражаете, расскажите нам, что вы там делали?
Тот полицейский, которого они задержали, пришёл в некоторое недоумение.
— Если бы Пинч послал вас, он бы точно предупредил вас, что там будем мы, потому что он знал, что мы оставались, — продолжил Джон.
— Я не посылал, — сказал Пинч, — и даже ничего не говорил.
Инспектор понял, к чему клонит Миллстоун и сразу воззрился на краснолицего, который тоже немного растерялся от такого вопроса.
— Да, я послал. Мы, как-никак, тоже должны принимать участие в расследовании преступлений.
— Помнится, когда сгорел притон, вы сразу сказали, что это наше дело, поскольку целью гахнура в первую очередь являются люди, работающие в нашем технологическом бюро. Хотя там есть и неопознанные, и куча странностей. А здесь гарантированно наш человек, да ещё в, с позволения сказать, наших владениях.
Как хорошо обладать знаниями и логикой. Хоть и не Миллстоун заставил их сейчас переминаться с ноги на ногу, ему всё равно было приятно. Наверное, не следовало им слишком уж ретиво требовать извинений и вообще вести себя хоть сколько-нибудь вызывающе. Нужно было исчерпать конфликт и уйти, не дожидаясь Джона. Они, видимо, решили, что умнее других, и что никто не поинтересуется, откуда тот, кому не положено, взялся на месте убийства.
— Но здесь же не было поджога, — с умным видом заметил краснолицый, как будто бы это было серьёзным аргументом.
— Логично. Ладно, будем считать это двойным недоразумением. Убит наш сотрудник, и у нас есть зацепки. Нам некогда посвящать вас, тем более, что у нас есть, кому работать. Дайте нам разобраться, а потом уже мы вас оповестим, — сказал Пинч.
— Хорошо.
Джон ощутил, как краснолицый мысленно выдохнул с облегчением, потому что Пинч мог раскрутить эту нить ещё дальше. Это ведь не главный офицер участка, и если копнуть выше, то могло выясниться, что это была сугубо его инициатива, если не инициатива самого полицейского, с которым у них просто оговорено прикрытие на всякий случай. Однако инспектор проявил хитрость и решил чрезмерно их не пугать. Эта ниточка могла оказаться очень интересной.
— Вы сможете проследить за ним? — спросил он, когда местные полицейские вышли.
— Сделаете? — спросил Миллстоун, посмотрев на Диану и Везунчика, — только очень осторожно.
— Как будто в первый раз, — улыбнулась девушка, — пойдём.
Собака сразу встала и пошла за ней.
— И обращайте особое внимание на птичий помёт в больших количествах, — сказал Джон.
— Со следами битума, — добавил Пинч.
— Крыша? — спросил Джон.
— Буду иметь в виду, — сказала Диана, открывая дверь.
— А на вас дом Райта, — сказал Джон Пинчу, — приставьте кого-нибудь, только незаметно.
— Думаете, там что-то может быть?
— Думаю. По крайней мере, они считают, что там что-то есть. Попадутся конкретно, будем спрашивать. Жалею только, что в этот раз мы его спугнули. Ой, как жалею.
— Теперь уже чего сожалеть, кто же знал-то? Но каждый новый их интерес будет вызывать интерес у меня. Когда я около той двухэтажки психовал один, они даже простых патрульных не выделили чисто в помощь, а сейчас — ишь ты, заинтересовались.