Миллстоун. Трилогия
Шрифт:
– Но откуда вы узнали, что я имею отношение к федерации?
– Об этом мне сказала Маллина. Вообще, даже увидев ваш лазер можно задуматься о чём-то таком, но она очень хорошо это уточнила.
– Не могу понять, откуда это известно ей.
– Я думаю, вы согласитесь со мной, если я скажу, что гриммы очень интересные существа. Способны очаровывать, очень хорошо чувствуют происходящие вокруг события, важные для нашего нынешнего дела. Не задумывались, как им это удаётся?
– Очень интересно услышать.
– Сложно сказать, как они приобрели эту способность, но они чувствуют энергию. Электрическую. Будь она заперта в гранулы, или в аккумулятор, или она только концентрируется в облаках.
– А их способность к очаровыванию как с этим связана?
– У нашего мозга тоже есть электрическая активность, и они могут её немного перенаправлять в своих интересах. То же касается и аномалий. Мы не знаем точно, как они работают, но у неё высокая электрическая активность, которую они тоже чувствуют. В свете этого, можно с большой уверенностью сказать, что вчера из аномалии появилось нечто сверхмощное. Мы это не нашли, и это серьёзная проблема для нас.
– Стойте-стойте, не так быстро, - попросил Джон, - а что касается изменения другой энергии? На аномалии это тоже может распространяться?
– Нет. К сожалению, или, скорее всего, к счастью.
– Они бы были вообще бесконтрольными, - усмехнулся Джон.
– Если эта вещь не попала к нам, то значит, она попала к тому человеку, - продолжал старик, игнорируя заключения Миллстоуна, - и мы не знаем, как он собирается пустить её в ход, но чем больше у нас гранул, тем больше вероятность, что мы сможем ему противостоять.
– Мне не нужно ему противостоять. Мне нужен он сам, - спокойно заключил Джон, - желательно, живым.
– Вы не боитесь, что не сможете захватить его? Это не смогли сделать многие до вас. С чего вы решили, что получится у вас?
– Хочется верить, что получится.
– Боюсь, веры здесь недостаточно.
– В любом случае, если считать, что договор, который вы мне предложили, имеет силу уже сейчас, то это не мои и не ваши гранулы, а наши общие, как и то дело, которое нужно сделать. Федерации этот человек нужен по возможности живым.
– Почему такое условие?
– Ну, от себя могу сказать, что в силу непонятных мне причин труп его очень легко подделать. А во-вторых, это здесь он, может быть, один, потому что ему так удобнее, но на территории федерации у него могут быть подельники, и много.
– Что же, - бородач задумался.
– После того, как наш с вами союз будет закреплён на более высоком уровне, вполне вероятно, вы и так получите эти гранулы. Если, как вы заметили, у нас нет ничего, где можно было бы их использовать.
Он задумался. Миллстоун радовался тому, что ему удалось так повернуть диалог. Союз с этими стариками, если их технологическая мощь не преувеличена, очень полезен для федерации, но безоговорочно верить в это с первых слов Миллстоун не имел права.
Надо сказать, старик был подозрительным и вёл себя соответственно. После слов Миллстоуна он всерьёз задумался, хотя, как думалось Джону, если то, что он сказал, было правдой, то причин лишний раз морщить лоб быть не должно. Миллстоун как раз тот союзник, что ему нужен. Федерация представляет собой силу, и этот человек это понимает. Эта сила нужна им, возможно, даже не меньше, чем федерации такая технологическая мощь.
Однако в этой части картины, весьма приятной, была небольшая трещинка, которая всё портила и не давала Джону покоя. Этот человек не имел кроме возраста и седины никаких признаков, по которым его можно было бы отнести к тем самым старикам, с которыми бы вообще стоило говорить на эти темы. Он не был одет в их тёмно-синий саван, не был вооружён чем-то очень продвинутым и совсем невиданным по здешним меркам.
Он вполне мог быть подосланным, чтобы выманить у Джона контейнер. К счастью, Миллстоун мог говорить открыто и от своего имени. Все стороны этого, если можно так сказать, конфликта, знают о нём слишком много, чтобы он сумел что-то от них скрыть. Вопрос ещё был в том, как эти стороны взаимодействуют между собой. Старики в сговоре с гриммами. Охотники уничтожают гриммов и сторонятся стариков, хотя преследуют похожие цели и не враждуют открыто. Хотя, если между ними было бы устойчивое взаимодействие, им не приходилось бы отлавливать Маллину в лесу. Значит, в лучшем случае, это напоминает гонку - соревнование, где друг с другом открыто не воюют, но это не отменяет наличие серьёзной борьбы.
– Боюсь, что я не могу вам верить, - сказал, наконец, мужчина.
– О, это взаимно. В чём ваши причины?
– Тот человек, господин Селлер, как его называют некоторые, он тоже был представителем федерации для нас, но он использовал договор к своей выгоде, что было не очень хорошо для нас.
– О, это интересно. Именно поэтому я видел его мирно разговаривающим с одним из ваших соратников?
– Мне ни о чём таком не известно.
Он отвёл глаза. Конечно же, лжёт. Сложные, слишком сложные переплетения во всей этой истории. Жаль, Джон толком не видел лица, чтобы точно утверждать, что тем человеком был именно тот, кто сейчас сидит перед ним.
– А какие у вас основания не доверять мне?
– немного помолчав, спросил бородач.
– Скажем, у меня нет никаких оснований вам доверять, - уверенно парировал Миллстоун, - вы даже не доказали свою принадлежность к тем, за кого себя выдаёте. Но даже если вы её доказали бы, у меня нет оснований доверять всей вашей братии. Вы можете утверждать, что хотите, но я видел то, что видел.
– Ну, первую проблему можно разрешить прямо сейчас.
Он сделал короткий взмах, и из переулка появился человек в тёмно-синем саване. Он уверенно подошёл к столику и встал рядом с бородачом. Он был несколько моложе него, лицо было гладко выбрито. Он посмотрел на Джона отсутствующим взглядом. Так смотрят, когда вынуждены вообще иметь что-то общее по принуждению. Он не собирался ничего доказывать обычному человеку, коим был для них Миллстоун. Пожалуй, для него было бы проще отобрать контейнер силой, тем более, что у него было то самое устройство, о котором когда-то давно слышал Джон. Оно чем-то напоминало пистолет, только ствола, как такового не имело. Вместо него на конце был тонкий шарик. Сейчас эта вещь не казалась Джону опасной, но он подозревал, что это лишь внешнее ощущение незнающего.
Оружие висело на поясе, который стал виден, когда незнакомец немного отодвинул саван. На противоположной стороне висело что-то напоминающее длинный фонарик. Миллстоун не успел разглядеть подробно, но в том, что это тоже оружие, и что оно не менее опасно, у него сомнений не было.
– Вам достаточно атрибутов?
– Пожалуй, - сказал Миллстоун, бросив ещё один взгляд на подошедшего.
Бородач кивнул, и человек ушёл в тот же переулок, из которого появился. Особой веры это всё равно не внушало, но тут уже вступал в действие второй пункт - у него не было причин доверять всем старикам.