Милосердие
Шрифт:
Он повернулся к бывшему директору. Теперь многое из ее поведения становилось понятным. Но даже подобревший нрав не позволит Амбридж забыть выходку Поттера и его шайки. Он приставил палочку к ее виску и прошептал:
— Обливиэйт.
Глава 12
Пока солнце бледным желтым светом медленно озаряло крышу замка Хогвартс. Пока Филч, под нос себе бурча проклятия, снимал таблички с декретами Амбридж. И пока мадам Помфри строила планы по лечению своих пациентов, Рон лежал, ошеломленный произошедшим этой ночью. Но не странно удачная битва беспокоила его. И даже не вопрос: выжил ли Гарри Поттер. Рон Уизли до сих пор не мог поверить,
Он вспоминал, как её трясло после чуть не свершившегося изнасилования оборотнем. Мадам Помфри твердо была уверена, что к Чжоу нельзя применять заклинания. И просила Рона держать её крепче, пока пыталась влить ей зелье сна без сновидений. После нескольких разбитых склянок раскрасневшаяся от натуги Помфри, махнула рукой и сказала Рону ложиться с Чжоу в постель.
* * *
— В смысле? — смущенно отвечал Рон, переводя взгляд с кровати на медсестру и обратно.
— Мистер Уизли. Я даже не буду пытаться думать о ваших грязных мыслях. Девушке плохо. Очевидно, ваши объятия помогают ей чувствовать себя лучше. Поэтому не задавайте глупых вопросов. Ложитесь, — потребовала она и поставила склянки с зельями на тумбочку между двух кроватей. — На всякий случай.
Свет в Больничном крыле погас.
Рон еще секунду колебался, стараясь не думать об обнаженной Чжоу у себя в руках, и сделал, как было велено. Вот только мужская физиология не стала слушать голос совести и разума. И даже мысли о запертой на все замки, но такой родной Гермионе не помогли. Слишком близко было то, о чем он раньше мог только фантазировать.
Рон постарался немного сдвинуться вбок, чтобы Чжоу не почувствовала основательный бугор в штанах. Но, к его смущению, она сама резко легла сверху, не дав ему повернуться, и потерлась об него своим обнаженным телом. Он хотел спросить, что она делает, но внезапно её солено-сладкие губы накрыли его. Рону сразу вспомнились рассказы Гарри о таких вот слёзных поцелуях, но сейчас он в этом не нашел ничего смешного или неприятного. Когда же он услышал тихий шёпот: «Пожалуйста, дай мне забыть…» и ее рука полезла за пояс брюк, все смущение смыло стеной дождя под названием «Желание». Он крепче сжал руки на её теле и нежно, словно боясь спугнуть, поцеловал влажные губы. Несколько секунд спустя Чжоу сама направила в себя член Рона и плавно насадилась до самого конца, тихонько всхлипнув.
Рона как будто ударило молнией. Зубы были сжаты очень плотно, чтобы не застонать в полный голос. Он часто представлял, как это будет. Но ничего похожего на рассказы старших братьев не чувствовалось. Ощущения были запредельными. Когда же Чжоу сама начала двигаться то плавно отпуская его, то резко вбирая, Рона затрясло. Она полностью лежала на нем и двигала только бедрами. Вроде бы незаметно. Но все же. Он хотел перевернуться и начать двигаться сам, как рассказывали близнецы. Но Чжоу не давала ему пошевелиться, впиваясь ноготками ему в плечи.
Рон тихо постанывал с закрытыми глазами, а в это время Чжоу завела руки за спину и накрыла его ладони, которыми он уже несколько мгновений сжимал ее упругие ягодицы. Она резко подняла его руки вверх — над головой — и задвигала бедрами быстрее. В такой ситуации Рон себя никогда не представлял, но сейчас ему было абсолютно наплевать на то, кто сверху. Он был слишком сосредоточен на своих ощущениях. Невероятных. Крышесносящих. Но в голове все же гонгом звучал только один вопрос: могла бы так сделать Гермиона, которая тоже любила командовать? Эти мысли привели к тому, что во время пика наслаждения Рон назвал имя подруги, но даже не заметил этого.
Когда все закончилось, Рон еще долгое время чувствовал, как член пульсирует от оргазма.
— Спасибо, — прошептала она и закрыла глаза. Свои же Рон так и не смог сомкнуть.
* * *
Устав от беспокойства, Гермиона поднялась в мужскую спальню, но и там не обнаружила Гарри. Она не знала, как смотреть ему в глаза, как разговаривать и вести себя. Вчерашнее событие сжимало ее душу, как хлыст Беллатрисы, следы которого требовалось вывести. Она была в полном раздрае с самой собой. Ей было стыдно, что она не думала о пострадавших в Министерстве, да о ситуации в целом. Она должна задавать вопросы не об отношениях с Гарри, а о том, что же вчера произошло. Но голос разума заглушала сладкая нега, бьющаяся внизу живота. И только страх за дружбу, так крепко связавшую когда-то троих впечатлительных детей, портил впечатление. Поэтому она просто решила все выяснить. И серьезно поговорить с Гарри. Задать вопросы. Что дальше? Кто они теперь друг другу? Что сказать Рону? Вчера их сил хватило только на то, чтобы попрощаться, и Гермиона даже не задумалась о чем-либо, кроме горячего душа и крепкого сна.
«Ладно, — думала она, пока шла по коридору, поправляя лямку тяжелой сумки: в конце концов, Арифмантику никто не отменял. — Тогда схожу к мадам Помфри и уберу следы от хлыста Беллатрисы, заодно навещу остальных.
* * *
Ситуация, в которой оказался Рон, сильно его беспокоила. С одной стороны, Чжоу, с которой он пережил лучшие мгновения в своей жизни; с другой, Гермиона, к которой он давно и прочно испытывал глубокую симпатию, а порой жгучую ревность. Но за него быстро все решила Чжоу, которая, поднявшись ни свет ни заря, попросила, чтобы произошедшее осталось между ними. Когда он попытался спросить: «Почему?», то был остановлен взмахом руки и словами, что они не подходят друг другу и тем более ей не нужен парень, сохнущий по своей лучшей подруге.
Перебирая в голове этот односторонний диалог, Рон увидел, как в Больничное крыло входил Гарри, вполне себе живой и даже, кажется, здоровый.
— Слушай, я так переживал за тебя! — воскликнул Рон, улыбнувшись, — всю голову сломал, думая о том, что там в Министерстве без нас случилось.
О Чжоу Рон решил не упоминать, в конце концов, он может рассказать об этом и потом. Когда-нибудь.
— Случилось. Много чего. Давай Гермиону дождемся, чтобы я два раза не рассказывал.
— Погоди. Она вчера дождалась тебя?
— Да, дождалась, но я был занят разрушением кабинета Дамблдора, и мне было не до разговоров.
— Ого, а что… — начал Рон, — слушай, а ты, получается, даже следов на шее не заметил…
— Ты о чем? — напрягся Гарри.
— Шея Гермионы. Там следы от хлыста Беллатрисы. Жутко выглядят.
Гарри стало не по себе, когда он вспомнил, что вчера даже не обратил внимание на то, что Гермиона получила такие ужасные отметины. Он был слишком занят. Своими переживаниями и её телом.
— Не заметил…
— Ну ладно. Сейчас придет — посмотришь. О! Гермиона! — Помахал Рон, и Гарри обернулся ко входу.
— Привет Рон, Гарри, — смущенно улыбнулась она и сразу пошла к медсестре. — Мадам Помфри, можно вас попросить? — Она оттянула ворот водолазки.
— О Мерлин, деточка. Что же ты сразу не пришла?
— Забыла… — Гермиона стрельнула взглядом в Гарри, который виновато смотрел на её шею.
— Как можно было забыть? Это же твое здоровье, — причитала Помфри, делая взмахи палочкой и вырисовывая диагностическую руну. — Неужели тебе не больно? Долго будет сходить. Почти неделю. Возьми вот это зелье и пей ежедневно в течении семи дней. Должно помочь.