Милосердие
Шрифт:
– Да что я? Я же искренне и любя забочусь обо всех, — он сделал паузу, — членах нашей маленькой Армии.
Гарри закатил глаза, кто-то хихикнул, Блейз Забини почти зарычал.
– Теперь точно все свободны! — облегчённо воскликнул командир.
Гарри прощался в парнями и улыбался девушкам, пока Гермиона собирала свои книги и пергаменты с планами занятий. Он взял у неё тяжёлую сумку и они вышли из Выручай-комнаты. Гарри вдруг остановился, задержал девушку, взяв за локоть, и махнул Рону,
Гермиона настороженно смотрела на Гарри:
– Гарри, отбой уже был, нам нужно вернуться в гостиную.
– Мантия с собой, не волнуйся. Хочу кое-что проверить, — он мельком взглянул на неё, на что она нахмурилась, — и кое-что спросить.
Он прижал ладонь к стене Выручай-комнаты и заговорил:
– Комната, где всё спрятано. Нам нужно место, где всё прячут.
Гермиона внимательно наблюдала за действиями Гарри, потом взглянула на тёмную ночь за окном и заметила, как вернулся из леса Хагрид. В его сторожке загорелся свет.
– Интересно, как там Грохх? — пробормотала она. Но Гарри ничего уже не ответил, втягивая её опять в выручай-комнату, которая разительно изменилась.
Помещение стало просто огромным, потолок даже не было видно. Повсюду стояли огромные стопки из мебели, книг, антиквариата и других всевозможных ненужных предметов. Гарри сжал руку Гермионы и повёл её вдоль рядов забытых вещей.
– Невероятно, — пробормотала она, сильно задирая голову, осматривая уходящие далеко вверх стопки хлама.
– Старший Нотт рассказал про эту версию комнаты. Здесь может быть один из крестражей.
Гермиона на мгновение замерла, округлила глаза от удивления и крепко сжала руку Гарри.
– Почему ты не сказал мне? Мы бы давно сюда пришли! Что ещё ты умолчал о той встрече?
– Больше ничего. Да и не к спеху, и без того дел хватает. Только как его здесь найти? Мы тут можем не один год бродить.
– Почувствуй его, — быстро выдала ответ отличница. — Ты же чувствовал медальон и здесь должно быть так же.
Гарри, глубоко задумавшись, напряжённо кивнул и сосредоточился, очищая сознание и оставляя в себе только мерзкую сущность Волдеморта. Волна ослепляющей ненависти к миру накрыла его сразу, и он направился за ней. Не прошло и пяти минут, как чувства привели его к самой высокой башне с вещами. Гарри с Гермионой задрали головы, смотря вверх, но ничегошеньки не видели в той мгле которая окутывала верхушки стопок.
Гарри снял очки, потёр глаза, уже болевшие от мрака полутёмного помещения, и посмотрел по сторонам.
– Придётся на метлу садиться, — сказал он, и покопавшись в груде хлама, быстро нашёл искомое. Запрыгнув на старенькую метлу, Гарри покачался
Женское украшение сияло всеми огнями радуги, и невероятно привлекало взор своим совершенством. Гарри боялся дотронуться до полу-короны, чувствуя исходящие от неё потоки негатива и зла. Он подцепил её волшебной палочкой, чувствуя сильную вибрацию, и помчался обратно вниз.
Гермиона, увидев, что он несёт, быстро трансфигурировала из ближайшего стула деревянный сундучок, как однажды посоветовал Снейп, в который Гарри сразу же закинул крестраж. Парень и девушка улыбнулись друг другу.
– Плюс один, — сказала Гермиона и, немного помявшись, сама прижалась к Гарри, будучи не в силах больше сдерживать прилив чувств.
Они стояли посреди пыльных вещей и жадно целовались, наконец исполнив мечту последних пары недель.
Гарри посадил Гермиону на ближайший стол, развёл ей ноги и встал между ними, продолжая терзать её рот своим.
Она ласкал его шею, подцепляя уже сильно отросшие волосы. Он руками сжимал её упругие ягодицы всё выше задирая школьную юбку.
Гермиона тяжело дышала и сладко постанывала, от чего у Гарри постепенно срывало крышу, и вся сдержанность двух недель полетела в канализационную трубу тайной комнаты. Он с рычанием теснее прижался к Гермионе, показывая, как сильно её желает.
Она и сама не хотела больше ждать. Расстегнула ремень его брюк, выпуская пленника на волю, и просто убрала заклинанием своё бельё, после чего, отложив палочку в сторону, сама направила в себя член Гарри.
Он почувствовал резкое головокружение и удержался руками, вцепившись в столешницу, настолько проникновение было неожиданным и восхитительным. Так хорошо было ощущать себя в узкой влажности и осознавать, что это его любимая, его Гермиона. И она принадлежит только ему.
Гарри тяжело дышал, с шумом выпуская горячий воздух изо рта, сделал движение бёдрами назад и снова вперёд. Гермина всхлипнула, пальцами крепко сжала плечи Гарри, а потом обняла за шею и прошептала, обдавая губы горячим дыханием:
– Как, оказывается, мне этого не хватало. Я тебя люблю, как я тебя люблю.
И эти слова: такие трепетно-нежные, такие естественные, послужили сигналом.
Гарри рыкнул что-то о любви и резко задвигался, придерживая Гермиону руками за поясницу и сталкиваясь с ней в одной сладкой точке. Он поцеловал девушку, заглушив её и свои громкие стоны, и продолжил вновь и вновь пронзать её сердцевину своим стволом — резче, сильнее, глубже — чувствуя, как стремительно приближается освобождение.