Милые роботы (сборник)
Шрифт:
— Нет, — сказал инженер, — с нашим этого не случится. Он уже умный.
И разыскал блок усложненной киберлогики.
— Ступай, малыш! — сказал он, закончив монтаж. — Да не перегружайся мощными вопросами. Не на все можно найти ответ, особенно тебе. Вот у меня в голове анализирующих единиц раз в десяток больше, чем у тебя, и наследство — в пять тысячелетий житейского опыта, да и то я во многом не разбираюсь.
Новая киберлогика работал а отлично. Она сортировала факты и задачи, всс непонятное складывая в особые ячейки памяти. Потом
Но и необъяснимого все же оставалось много. Иногда рефлексные токи из этих ячеек-пробирались через киберлогику, и Председатель Совета стал замечать, что он сам иногда совершал такие поступки, которые его лее киберлогика отказывалась анализировать.
Вот и сейчас…
Зачем он поднялся на поверхность?
Замерить радиацию на поверхности Планеты можно было и по дистанционному радиометру.
Зачем он пришел сюда, в этот мертвый запыленный город?
Что ему здесь нужно?
Ответа не было. Он не стал повторять вопрос, и киберлогика тут же отправила импульс в ячейку неосознанных поступков.
Пока по сигнальным цепям киберлогики бродили слабые токи, автоматы работали. Поднимались и опускались ноги, взбивая клубочки пыли. Видеоанализаторы передавали в приемные цепи расшифрованные сигналы всего, что отражалось на световых экранах… Молчаливые дома с пустыми окнами… Серая от пыли улица… Легковые атомокары у обочины тротуара… Громадные пассажирские атомобусы…
Погибших на улицах уже не было.
Здесь, в Главном Городе Планеты, квомы собрали их всех и сложили в подвалах домов. В других городах они так и лежали там, где их застигла смерть; высохшие, как мумии, они по ночам светились голубоватым светом, пробивавшимся сквозь слой пыли.
Киберлогика послала сигнал «стоп»! Председатель Совета остановился.
Поперек тротуара стояла запыленная детская коляска. Возле нее продолговатый пыльный холмик — Председатель Совета чуть не наступил на него ногой.
Нагибаться было трудно, из-за изношенных шарниров. Да и не нужно, как тут же подсказала киберлогика. И опять из блока памяти неосознанных случаев появился импульс и скользнул в исполнительную цепь.
Председатель Совета наклонился.
Все его шарниры заскрипели от непривычного движения — давно ему не приходилось нагибаться.
Он смахнул с продолговатого холмика пыль.
И поднял с троту ара, куклу.
Несколько сотых, секунды потребовалось киберлогике на расшифровку необычного видеосигнала.
Да, это была кукла. Пластмассовое изображение ребенка — детская игрушка. Когда-то она была одета в платьице, от него оставались истлевшие обрывки. Но огнеупорная кремнистая пластмасса пережила все — и тепловой удар, и радиацию.
Председатель Совета держал в руках голенького пластмассового младенца. Из блока памяти потоком хлынули импульсы, складываясь в картины… Он вспомнил.
…Это случилось давно. Еще до того, как он сжег блоки киберлогики.
Он только приступил к работе в Институте Общей Техники. — Он еще мало что знал и что умел. В блоках памяти хранились только заводские программы.
В этот день его послали в лабораторию синтетики за образцом саморастущей пластмассы. Он шел по улице, сверкая свежей полировкой метапластика. Аккумулятор был полон энергии, новенькие шарниры двигались легко и послушно. На него никто не обращал внимания, квомы часто появлялись на улицах, к ним привыкли, и они уже не вызывали у прохожих удивления.
Он шел, никого не толкая, даже не задевая. Для этого ему не нужно было ни оглядываться, ни смотреть вперед — чувствительные ультразвуковые локаторы непрерывно сообщали о всех близ находящихся предметах. Так же летает в темноте летучая мышь.
Отдаленные предметы он воспринимал видеоанализаторами. Угол зрения его объективов был широк, он видел все происходящее впереди и по сторонам.
По крапчатому гранитолитовому покрытию улиц, шелестя шинами, мчались легковые атомокары. Один из них притормозил, выехал из общего ряда и остановился возле обочины. За стеклопластиком кабины виднелись смеющиеся детские рожицы — вероятно, чья-то семья вернулась с загородной прогулки.
Дверка атомокара распахнулась внезапно, он как раз проходил мимо и еле успел шагнуть в сторону. Навстречу спешили девушки. Они смеялись, тараторили на ходу, конечно, не смотрели вперед и наткнулись бы на него. Отступить ему было нельзя — за спиной кто-то шел, киберлогика в долю секунды перебрала десяток вариантов… Он быстро шагнул за открытую дверку атомокара. Девушки наскочили на прохожего. Было бы хуже, если бы они наткнулись на него — твердого и массивного, как дорожный каток.
Он не заметил, когда ребенок выпал из кабины атомокара.
Он увидел его на проезжей части улицы, — маленький розовый человечек в беленькой рубашечке, задравшейся на спине, беспомощно лежал лифчиком вниз, и длинный гоночный атомокар мчался прямо на него.
Водитель тормозил, но тяжелая машина шла по инерции, юзом, отчаянно визжа по уличному гранитолиту покрышками зажатых тормозами колес.
Человек ничего сделать бы не смог. И не успел: до ребенка оставалось каких-то два десятка метров — секунда времени. Но он был машиной, киберлогика его сработала молниеносно.
Он метнулся навстречу машине и принял ее удар на согнутые руки.
Машина мгновенной тяжестью навалилась на суставы. Все его двигатели работали на упор. Пенолитовые подошвы сплюснулись от давления. Защелкали предохранители, предупреждая о предельной нагрузке суставов… Под пальцами захрустела, сминаясь, облицовка атомокара… И машина остановилась.
Он с трудом отодрал ладони, прикипевшие к облицовке. Повернулся и поднял ребенка, лежавшего у его ног… и реле весового анализа тут же послало в киберлогику вопрос — ребенок оказался неестественно легким.