Милый дом и все, кто в нём

Ларго Татьяна

– Просто наблюдаю за нашей гостьей, – ответил он, едва сдерживая любопытство.

– За гостьей госпожи Екатерины. Даже не приписывай себя к дворянскому роду, – резко ответила Эмилия и они оба отправились на кухню.

– Госпожа Изабель, именно вас я и ожидала, – сообщила Адель и удобно присаживаясь на мягком диване, обитым роскошной тканью, указала на место для нее.

– Извините меня, госпожа Браун, я немного нервничаю. Все еще не понимаю, как маме пришло это в голову. Уму непостижимо! – перебирая пальцами с дрожью пробубнила Изабель.

–

Понимаю вашу растерянность, но позвольте спросить, госпожа, что вы делали накануне смерти Стефана Д’Марсо?

– Я, как обычно, проводила вечер со своим мужем. Мы немного погуляли на свежем воздухе, а потом поднялись в свою комнату. Я выпила на ночь травяного чая и уснула едва часы пробили одиннадцать.

– А в каких отношениях вы были с господином Стефаном?

– Для меня дядя был настоящим отцом и лучшим другом. К нему можно было обратиться с любым душевным терзанием и он всегда находил слова поддержки. Дядя Стефан – самый добрый мужчина на всем белом свете, – из глаз Изабель потекли горячие слезы.

– Возьмите, пожалуйста, платок.

– Спасибо, госпожа, – нежно ответила Изабель и вытерла несколько слезинок с нежного лица.

– Как вы думаете его что-то терзало в последнее время?

– Нет… не думаю. Он всегда жил в радости сколько его помню. Он в детстве дарил нам с Норманом отличные подарки, привезенные из-за границы. А когда повстречал Агату, то словно запорхал, как бабочка. Возможно, дело в их разнице в возрасте, ведь он снова почувствовал себя молодым и энергичным.

– Скажите, а почему ваша семья недружна? У вас старинный дворянский род. Вы должны гордиться носить фамилию Д’Марсо, не так ли? – поинтересовалась Адель.

– Это непростой вопрос… В моей семье все эгоисты, однако дядя отличался от нас. Каждый занят своей личной жизнью и никому ни до кого нет дела. Мама никогда не проводила время со мной или Норманом. Она была слишком занята и поглощена своей карьерой, выступая на очередной опере. А мы с Норманом никогда не ладили. Он всегда хотел меня контролировать, а когда я вышла замуж, то видимо взбесился еще больше.

– Он вас ревнует?

– Нет, не думаю. У него сильно развито чувство собственности. Поскольку в детстве нам недоставало материнской заботы, всякий раз, когда он видел маму, он пытался отстранить меня, чтобы заполучить её внимание полностью для себя. Однако прошли годы, Норман повзрослел, но его привычки остались прежними, – говорила Изабель, теребя платочек в утонченных руках.

– А как насчет отношений Альберта с вашей семьей?

– Мне кажется, что его хорошо приняли. Дядя взял его на работу и позже познакомил нас. Он красиво за мной ухаживал, дарил изящные подарки, проявлял знаки внимания и вскоре я вышла за него замуж.

– А как приняли Агату?

– Агата… она сложный и противоречивый человек. Мама её, откровенно говоря, терпеть не может.

– Почему?

– Вы же знаете, что в доме должна быть только одна хозяйка, а когда Агата появилась, то им было сложно делить быт. У них совершенно разные вкусы,

да и в целом они очень разные по натуре. Мама все десять лет подозревала Агату в её нечистой любви к дяде. Она считала, что ей от него нужны только деньги.

– А вы что думаете насчет Агаты?

– Честно, я тоже не в восторге от неё. Как по мне, она очень ветреная и непостоянная женщина. Даже когда дядя слёг, она не упустила возможности перекрасить стены в гостиной.

– Вы тоже считаете, что она не любила Стефана?

– Я думаю, что каждый выражает свою любовь по своему, даже если это проявляется в разных поступках. Возможно, что я ошибаюсь на её счет.

– Меня Екатерина посвятила в некоторые детали произошедшего, но все-таки…расскажите побольше о лечащем враче Стефана, – попросила Адель.

Изабель выглядела обеспокоенной и тревожной. Видимо, ее утонченная натура не привыкла быть во внимании.

– Доктор Ковальски уже давно является нашим врачом с тех пор, как Агата его нам представила. Все члены нашей семьи безмерно доверяют ему, и он действительно великолепный профессионал. Несколько лет назад я заболела гриппом. Холера так и не отпускала меня! И Ковальски даже оставался у нас на несколько ночей, чтобы следить за развитием заболевания. И в конце концов я поправилась, хотя чувствовала себя ну просто отвратительно!

– А почему Стефана не отправили в госпиталь на лечение? Сдается мне, что болезни сердца – это совсем не то же самое, что и грипп, – полюбопытствовала Адель, попутно записывая каждое произнесенное слово Изабель со сосредоточенным вниманием.

– Ковальски заверил нас, что у дяди нет серьезных проблем со здоровьем. Он проводил анализы крови каждые пять дней, и, по его словам, у дяди были все шансы пробыть на этом свете еще как минимум два десятка лет.

– Но это оказалось роковой ошибкой. Вы не изменили своё к нему отношение?

– Нет, я по-прежнему уверена, что он действительно высококлассный специалист. Не следует забывать, что врачи не обладают магическими способностями, и они стараются сделать все возможное для нашего блага. Я признательна Агате за то, что она привела к нам замечательного профессионала.

– Как давно Агата и Ковальски знают друг друга? – задала вопрос Адель.

– Я не спрашивала, госпожа Браун. Мне гораздо важнее, что он просто хороший врач.

– Спасибо, госпожа Изабель, за беседу. Вы не знаете, где сейчас Агата?

– Насколько мне известно, она сейчас должна к вам спуститься.

– Спасибо, больше не смею вас больше задерживать.

Проводив Изабель долгим взглядом, пока та не скрылась за дверью, Адель крутила металлическую ручку между пальцами. Она остановила движение, прижав ручку к губам и задумчиво посмотрела в окно, где утренний туман мягко окутывал улицу.

В этот момент в холле появилась Агата.

– Госпожа Браун, я здесь.

Адель медленно повернула голову в ее сторону. Агата, цокая каблучками, подошла к детективу, застопорив свой взгляд на записной книжке.