Мимолетная страсть
Шрифт:
Сара улыбнулась, как настоящий заговорщик, и быстренько затолкала кошмарную рясу на самое дно платяного шкафа.
Изабель встала перед зеркалом и подняла руки вверх. Горничная через голову надела на нее нижние юбки. Волны тафты и кружев со свистящим шорохом окутали ее, ниспадая до щиколоток. На первый слой одежды лег второй, а затем Сара высоко подняла само атласное платье, и Изабель нырнула под него.
Оно подчеркнуло все изгибы ее тела, от груди до бедер, как вторая кожа, изящно расправившись на нижних юбках. Из складок посыпались засохшие лепестки роз и веточки лаванды. Их призрачный аромат наполнил комнату.
Изабель,
Потаскушка! Отражение в зеркале вздрогнуло — в голове прозвучало это слово, произнесенное каркающим отцовским голосом. В день, когда его жена сбежала, он заставил дочь встать на колени перед портретом матери и выслушать целую лекцию о греховной природе женщин и похотливом характере леди Шарлотты. Изабель не хотела в это верить. Ее красивая, всегда смеющаяся мама не могла быть плохой. И уехать не могла. Но уехала.
Шарлотта-потаскушка, так ее стали называть между собой слуги. Отвратительные шепотки заполнили уродливый дом, вырвались наружу, превратились в сильный ветер, разнесший весть о позоре матери по всему свету. Чем больше люди посмеивались над скандалом, тем сильнее отец презирал дочь Шарлотты.
Лишившееся матери дитя Шарлотты-потаскушки превратилось в Изабель-невидимку. Только лорд Денби, мамин брат, пытался ее утешить. Из своих путешествий за границу он привозил ей подарки и всякие диковины, но никогда то, чего она хотела, — известий о матери. Изабель знала, что он навещал свою обесчещенную сестру в Италии, но лорд Фрезер раз и навсегда запретил говорить о своей жене, и во время визитов Денби за Изабель следили особенно строго. Поэтому Изабель не знала наверняка, вспоминала ли о ней ее мать или нет.
После смерти дяди Роберт решил, что его дом в Крейгхерсте нужно сдать в аренду, а личные вещи дяди, в том числе несколько сундуков, наполненных вещами ее матери, сложили и отправили в Мейтленд-Хаус, где небрежно бросили на чердаке, поскольку они не интересовали никого, кроме Изабель. В дождливые дни она прокрадывалась на чердак, пытаясь отыскать хоть какие-то ключи, объясняющие побег матери, но не находила ничего, кроме воспоминаний в виде надушенных платьев и других предметов туалета из шелка и атласа. Если бы Онория узнала, что вещи Шарлотты Фрезер лежат у нее над головой, она бы приказала их сжечь.
Изабель смотрелась в зеркало, пока Сара зашнуровывала платье на спине и туго завязывала ленты. Облегающий низкий вырез приподнял ее груди вверх, превратив их в два соблазнительных персика среди пенистых кружев, едва прикрывавших их. Чем сильнее тянула Сара, тем выше поднимались груди. Изабель с изумлением смотрела на два пышных холма. Превосходная маскировка! Даже если она не наденет маску, никто ее не узнает, поскольку вряд ли кто-нибудь сможет оторвать взгляд от этой роскоши.
— Вам нужно немного их прикрыть, — сказала Сара и накинула на декольте кружевную косынку-фишю. Затем отошла назад и критическим взором окинула свою хозяйку. — Вы очень, очень красивая, миледи. Розовое вам идет.
Она вытащила из коробки парик и скорчила гримасу.
— Имейте в виду, этот кошмар
Изабель потрогала один из симпатичных розовых бутонов из шелка, украшавших парик.
— Его просто нужно немного отряхнуть от пыли. — Она подула на парик, и в комнате закружилось облачко белой пудры. Сара закашлялась и замахала рукой, отодвинув парик подальше.
— Вы уверены, миледи? Эта древность, наверное, полна крысиных гнезд или кусачих блох!
— Чепуха, — ответила Изабель, расправляя юбки и усаживаясь перед туалетным столиком. — Он хранился очень аккуратно. Когда я надену его, меня никто не узнает, даже леди Онория.
Но волновалась Изабель вовсе не из-за Онории. Блэквуд.
Она сидела очень прямо, свирепо глядя на свое отражение в зеркале, пока Сара надевала на нее парик.
«Сегодня вечером я буду держаться от Блэквуда как можно дальше», — пообещала себе Изабель.
Наверняка это будет несложно, убеждала она себя, ведь теперь ей известно, какой он надменный, как уверен в своем превосходстве. Он грубиян, бабник, распутник и…
Никакого толка. Какой смысл перечислять его грехи? Одна мысль о его медленной, чувственной улыбке заставляла ее сердце трепетать. И что она сделает, если он улыбнется ей сегодня вечером?
Парик ее преобразил. Волосы, зачесанные со лба назад большими волнами, переходящими в облако кудряшек таких светлых, что казались белыми, на затылке были подняты вверх и искусно украшены лентами и розочками, оставляя обнаженной шею. Изабель улыбнулась.
Больше никто ей этого не скажет, поэтому она сделала себе комплимент. Она красавица. В точности как Шарлотта. Изабель открыла коробочку для мушек и налепила на щеку крохотный черный полумесяц. Из зеркала на нее смотрела Шарлотта — элегантная, обольстительная и кокетливая, то есть именно такая, какой Изабель никогда не была.
Сара надежно пришпиливала парик к волосам Изабель, чтобы он не съехал.
— Лучше вам сегодня не двигаться, — предупредила она хозяйку. — Если не свалится парик, то этот вырез вас точно подведет.
— Я буду очень осторожной, — пообещала Изабель. Исключительно осторожной. Она не поддастся на искушение: не будет танцевать, флиртовать и даже не взглянет в сторону Блэквуда!
Изабель вспомнила каждую их ласку на прошлом бале-маскараде. Отражение в зеркале покраснело, начиная от линии декольте и вверх, к корням волос, противореча ее добрым намерениям. Изабель беспокойно заерзала, чувствуя, что каждый дюйм ее кожи оживает. Она слишком хорошо помнила, на что способен Блэквуд и как он может лишить ее самообладания.
— Почти готово, — сказала Сара, не догадываясь о причине такого возбуждения.
Изабель натянула кружевную косынку на грудь и крепче завязала узел. Даже если ей придется с ним заговорить (только из вежливости!), на большее она не пойдет.
И не впадет в искушение, пообещала Изабель себе, сурово глянув на Шарлотту в зеркале. Она не покинет своего ребенка ради нескольких минут удовольствия в объятиях мужчины.
Но Блэквуд на такое и не решится, если поймет, что за этим потрясающим костюмом скрывается простушка Изабель. Если все зайдет слишком далеко, Изабель просто снимет маску и покажет ему свое лицо. И Блэквуд в ужасе отшатнется, забыв про похоть. Стоило ей представить, что она окажется вынуждена пойти на такие унизительные меры, в желудке все сжалось. Но нужно думать о Робине!