Мимолетный привкус бытия
Шрифт:
Его пронзает леденящий страх. Он нащупывает кнопку и бросается на нее всем телом, борясь с невидимой глазу могучей волной, волокущей его назад. Его так и подмывает откинуть забрало и ринуться навстречу зареву. Люди вокруг дружно поднимают щитки. Он узнает острый нос Яна Инга.
– Всем отойти от люка! — звучит приказ Йелластона, но Ян Инг, как нарочно, бросается вперед, расталкивая всех на своем пути.
– Остановитесь! — надрывается Эрон в бесполезный микрофон. Рука непроизвольно вскрывает шлем, ноги несут его следом за Ингом. Уши наполняются голосами и шумами. Он забирается
Он сталкивается с кем-то нос к носу, чувствует, что его тянут за руку, видит перед собой разгоревшееся лицо Лори. Ее шлем куда-то подевался.
– Идем, Эрон. Вместе!
Природная недоверчивость помогает ему опомниться. Одной рукой он хватает сестру за плечо, другой цепляется за рабочий столик. Лори! Она заодно с этой нечистью. Он знал это с самого начала, он всегда подозревал, что она вынашивает какой-то безумный план. Его долг — положить конец этому, умертвить существо. Где заветная кнопка? До нее опять слишком далеко…
– Капитан! — вопит он во все горло, сражаясь с Лори и одновременно умудряясь сообразить: в их распоряжении останется пара минут, чтобы унести ноги… — Действуйте! Откачивайте воздух!
– Нет, Эрн! Такая красота! Не бойся! — восторженно восклицает Лори.
– Убейте его! — снова надрывается он, но в общем гвалте тонет любой призыв. Лори дергает его руку, словно решила вырвать ее с мясом. От ее неистовости ему делается еще страшнее.
– Что это такое? — Он хватает ее за ремень и трясет. — Что ты делаешь?
– Пора, Эрн! Время пришло! Идем! Там столько народу…
Он делает попытку ухватить ее покрепче и слышит позади металлический скрежет. Все кончено. Впрочем, он начинает усматривать в ее словах некий смысл. Народу слишком много, поэтому чрезвычайно важно оказаться там еще до того, как неведомая сила будет без остатка истрачена на других. Как смеют они загораживать волшебный свет? Лори уже завладела его рукой и тащит его к людской массе в жерле люка.
– Вот увидишь, все пройдет, боль исчезнет… Эрн, дорогой, мы будем вместе…
Красота проникает Эрону в душу и побеждает страх. Там, внутри, находится кульминация всех человеческих желаний, колдовской фонтан счастья, чаша Грааля, оживший свет! Он замечает щелку и пытается протиснуться в нее вместе с Лори, но его зажимают, придавливают к стене. Народ все прибывает. Эрон ведет отчаянное сражение, чтобы не отдать завоеванную позицию и не выпустить Лори, смутно сознавая, что ему знакомы все противники: впавшая в экстаз Алстрем, рассвирепевший Кавабата… Он ныряет под чью-то руку, в тот же момент получает сокрушительный удар в спину и валится под какую-то установку, так и не выпустив руку Лори.
– Скорее, Эрн, скорее!
Кто-то
– Вставай, Эрн! — Лори немилосердно теребит его. Но к нему возвращается спокойствие, хотя он отчаянно пытается высвободить угодившую в ловушку ногу. Экран над ним показывает две маленькие сражающиеся фигурки — Йелластона и Тима Брона, сбросивших шлемы.
Тим пытается убежать, но Йелластон обрушивает на него сзади два сжатых кулака, после чего переступает через поверженного противника и уходит из поля видимости камеры.
Эрон обреченно понимает, что зову манящего розового свечения не в силах противостоять никто. Оно призвало их, и они пошли. Эрон тоже должен идти… Он хмурится и крутит головой. Часть его сознания противится этой тяге, этому сводящему с ума вожделению. Когда он лежит на полу, способность сопротивляться возрастает. Возможно, экраном служит нагромождение приборов и клубок кабелей. Лори пытается его распутать, но тщетно. Он тянет ее к себе.
– Что с ними, Лор? Что случилось с… — Он не может вспомнить, как зовут командира-китайца. — Что стало с твоей командой?
– Перемена… — Она задыхается. — Слияние, исцеление. Возвращение к самим себе. Ты сам все увидишь. Скорее! Разве ты не чувствуешь, Эрн?
– Но… — Он отчетливо ощущает эту тягу, ему тоже хочется мчаться навстречу раю, но этим его ощущения не исчерпываются. В голове по-прежнему жив призрак доктора Эрона Кея, призывающий опомниться. Лори уже готова тащить его волоком, но он отбивается, боясь сдвинуться с места. Коридор опустел, только в отдалении, у шлюза, слышны неразборчивые голоса. Нет ни криков, ни признаков паники.
Не обращая внимания на Лори, он выгибается и смотрит на большой экран под потолком. Люди стоят сплоченной толпой. Никогда еще он не видел такого единения. Он понимает, что требуется экстренное медицинское вмешательство. Ведь он — врач! Он представляет себе непреклонного доктора Эрона Кея, задраивающего люк транспортного отсека, противостоящего толпе, спасающего людей от неведомой участи. В действительности он не способен на подвиг: доктор Эрон Кей представляет собой жалкий сгусток страха и безнадежного стремления оказаться там самому, поймать хотя бы лучик теплого света. Одиссей, увлеченный сиренами… Он опять смотрит на экран и не видит ничего особенного. Все твердо стоят на ногах. Космонавтам удалось уйти, успокаивает он себя. Значит, и его задача — унести ноги.
Лори облегченно смеется: наконец-то она его освободила. Он запускает руку за пазуху, нащупывая шприц.
– Эрн, дорогой… — Ее тонкая шея не защищена. Он хватает ее за волосы и делает укол. Она кричит и вырывается, но он крепко держит ее, дожидаясь, пока подействует инъекция. У него самого проясняется в голове, тяга броситься к контейнеру слабеет. Возможно, толпа приняла все воздействие на себя. От этой мысли ему делается дурно. Он старается отвлечься и думает о том, как бы пересечь коридор, оказаться на трапе и восстановить герметизацию.