Мимоза
Шрифт:
И тогда Мимоза заговорила.
— Бог дал мне моего мальчика. Бог его и забрал. Всё хорошо. — После долгих, бесплодных недель возле постели малыша она была совершенно разбита, и горе лишило её последних сил.
Когда она оставалась одна и ей не нужно было защищать доброе имя своего Бога от злобных нападок, её неотступно преследовал вопрос: почему Маленький Павлин не остался с ней? Пока однажды ей не пришло в голову, что Бог, должно быть, знал, что она, бедная, измученная мать, не сможет как следует позаботиться о таком чудесном ребёнке, и потому забрал его к Себе, чтобы заботиться о нём Самому. И она опять посмотрела вверх и произнесла
Но слова утешения пришли только потом. А сейчас всё совершалось с такой ужасающей быстротой, что Мимоза не успела и оглянуться. Ей показалось, что умершего малыша буквально вырвали у неё из рук. Иногда в тропических странах — например, во время эпидемии холеры, когда всеобщая паника отменяет все обычные обряды, — совершенно здорового, полного сил человека вдруг схватывают судороги, на него тут же накидывается яростная болезнь, потом смерть, и всего через четыре коротких часа его тело хоронят или несут на костёр. Если умирает ребёнок, его тут же, не дав матери даже попрощаться с безжизненным тельцем, заворачивают в старую пелёнку, выносят из дома и сжигают.
«Но я похороню своего малыша не как индуса, а как сына живого Бога», — решила Мимоза, и ничто не могло поколебать её. Она не знала, что ожидает его теперь, потому что не была уверена, что ему разрешат поселиться на Небесах, в месте Великого Освобождения для всех христиан (ведь его отец не был христианином), но в то же время не хотела приговаривать своего сынишку на полную неопределённость, оставив его на милость туманных верований своего мужа. «Ведь я сама не ходила в церковь, так что кто бы меня послушал? У меня не было никакого права просить о чём-то ради сына, но сердце моё упорно настаивало: «Он будет похоронен по-христиански!» Поэтому для Майила не звучали трубные голоса морских раковин, и никто не ходил с рыданиями вокруг погребального костра. Его тельце посеяли в землю, как семя в чистом поле, чтобы оно ожидало воскресения из мёртвых, о котором его мать не знала абсолютно ничего. А люди сказали: «Она сошла с ума! Пусть себе делает, что хочет! Кому есть дело до поступков безумной женщины?»
— Улетел мой птенчик, — сказала Мимоза. Потом она подняла к небу сложенные ладони, как будто протягивая сынишку Богу, и проговорила: — Позаботься, пожалуйста, о моём дорогом мальчике!
Глава 16 Остриженные волосы
А Мимоза снова пошла домой, к мужу, который теперь уже выздоравливал, и продолжала преданно за ним ухаживать. Его волосы уже целый год никто не подстригал, не причёсывал и не мыл, потому что единственная капля масла или малейшее прикосновение гребня считались такими же опасными, как вода — которая, как известно всем, губительна при любой болезни. Густой, свалявшейся массой волосы разметались по всей подушке, и больному было тяжело и противно. Теперь он, пожалуй, готов был подстричься.
Но кто возьмётся за такую стрижку? Позвали местного цирюльника, но тот испугался. Стричь такие волосы — значит, накликать на себя беду. Мимоза взяла ножницы: «Тогда я сама его постригу. Пусть несчастье падёт на мою голову!» Стричь пришлось долго, на пальцах у неё появились мозоли, но, наконец, дело было сделано, и остриженные волосы отнесли в мусорную кучу. Сжигать их было опасно, соседи ни за что бы этого не позволили. Они и так-то были поражены. «Ну и жена», — бормотали они про себя и неодобрительно выворачивали руки ладонями в её сторону.
Но цирюльник не возражал, потому что ему всё равно заплатили. Мимоза отдала ему деньги, как будто он сам сделал всю работу, — целую рупию, драгоценную рупию. Ах, есть ли на свете люди щедрее самых неимущих бедняков?
Глава 17 Волшебное лекарство
Ибо к тому времени они совсем обеднели. Когда муж Мимозы поправился и родные предложили ему нетрудную работу, сама она была настолько истощена и измучена, что не могла больше выходить в поле, а потому настойчиво просила мужа принять их предложение. Он уже мог чуть-чуть видеть, и работа в самом деле не требовала от него больших усилий. От него требовалось лишь сопровождать одного из своих родственников во время его путешествия к одному из святых мест Южной Индии.
Это святое место оказалось воистину прекрасным. Из ущелья между высокими отвесными холмами дул свежий ветер, изо дня в день множество паломников купалось в большом водопаде, веруя, что его вода очистит их от всякого греха. Каждый день возле воды, глубоко в лесу, на нависшей горной круче или под брызгами водопада разыгрывались трогательные сцены. Наверное, в мире поклонения нет ничего другого, что так волновало бы сердце своей щемящей, наивной доверчивостью, как это простое омовение тела ради отпущения грехов человеческой души.
Муж Мимозы омывался вместе со всеми, но совершенно не думал о своих подлинных грехах. Мысль о них вообще никогда не приходила ему в голову. Вместе с остальными своими братьями он считал, что согрешить — значит оскверниться, прикоснуться к чему-то нечистому — например, к отверженному из касты Неприкасаемых, пусть даже человек протягивает ему руку из милости и сострадания. Его интересовало лишь невольное осквернение внешней стороны жизни, а не то, что называем грехом мы. И уж, конечно, он не думал считать грехом свою лень и пассивное себялюбие. Правда, изредка попадались и более просвещённые и возвышенные люди, но их было мало, «один на тысячу», как сказал один такой паломник, повсюду искавший подлинное прощение и очищение и, наконец, нашедший его.
В том году на поклонение в святое место приехал один именитый колдун, и именно он прописал мужу Мимозы волшебное лекарство. Он протянул ему пальмовый лист, в который было завёрнуто какое-то черное, липкое вещество, похожее на чернила.
— Выпей по одной трети этого лекарства сегодня, завтра и послезавтра, — велел он. — А потом сорок дней тебе надо питаться только едой, сваренной в новом глиняном горшке, и чтобы подавали её новым деревянным черпаком. На сороковой день к тебе вернётся зрение.
Так оно и случилось. Муж Мимозы вернулся домой совершено здоровым. Ни в какой другой стране внушение не обладает такой удивительной силой, как в Индии. И самовнушение тоже.
Глава 18 Талисман
Когда он вернулся домой, то только и говорил, что о волшебных свойствах чудесного лекарства. Соседи тоже не молчали. Им было что сказать Мимозе.
— Глупая ты, безрассудная женщина! Разве мы тебе не говорили, что все твои несчастья отступят, будь ты такой же мудрой, как твой муж? Посмотри, он совсем здоров! А твой Маленький Павлин? Где он? Вот если бы ты тогда была поумнее и послушалась нас, то он и сейчас сидел бы у тебя на руках! Только руки твои пусты! Глупая, безрассудная мать!