Миниатюра в стиле жизни
Шрифт:
Я поднял мальчика на руки и понес в кухню, где суетилась, накрывая на стол, девушка, взволнованная, растрепанная и безумно красивая. Заметив нас, она поставила последнюю пиалку на стол и прильнула к малышу, забирая его к себе на руки. Да, стол ломился от еды, что говорило о том, что для ребенка ей ничего не жаль.
Сходив вместе с Егором в ванную, следом отправила мыть руки меня, и когда я вернулся в кухню, на коленях девушки сидел ребенок, не спеша, поглощая из ее рук борщ и периодически кусая котлету, а сам держал в маленьких ручках чашечку с компотом. Милаша все это время, хоть и отвлекалась, чтобы набрать новую ложку борща, но не забывала
Глядя на нее, я понимал, что сердце ее разрывается на части, и внутренности скручиваются в тугой узел, пронося сквозь себя боль и отчаяние за этого ребенка.
Я присел рядом и принялся кушать из тарелки, приготовленной для меня заранее, и, признаться честно, я мог предполагать, что будет вкусно, но, чтобы так, что мне понравится, так же, как и у моей мамы, я не ожидал. Нужно срочно жениться на этой малышке, улыбнулся я сам себе.
Когда я в очередной раз набрал ложку борща, Егорка протянул на ладошке кусочек мяса, который явно достал со своей тарелки.
— У меня уже был один кусочек, а этот — тебе. Угощайся, — предложил малыш, а у меня отняло дар речи. Он говорил это искренне, с по-детски наивным личиком и теплым взглядом, отражающим искреннюю заботу. Господи, если ребенок так добр, то почему родители — мрази? Как у них могло родиться такое счастье?
— Спасибо, парень, — я улыбнулся ему и подмигнул, приняв кусочек мяса из его ручки.
Разве можно отказать этим ангельским глазам? Так я думал, пока не произошло следующее, а именно: в одно мгновение ко мне в тарелку прилетает котлета, и остатки содержимого красными брызгами оседает мне на белоснежную рубашку и местами на лицо. Если малыш и решил поиграть, то явно не рассчитывал меня обрызгивать, и, заметив сложившуюся ситуацию, как котенок, сжался, и в прямом смысле прилип к Ире, опустив глаза в тарелку, и мне казалось, что он вот-вот расплачется, от чего мое сердце сжалось точно так же, как и этот человечек.
Я поднял взгляд на девушку, которая огромными испуганными глазами смотрела на меня, наверное, не зная, как поступить в сложившейся ситуации. Она что, серьезно думает, что я буду ругать Егора за какой-то испорченный кусок ткани?
Чтобы разрядить обстановку, я улыбнулся. Ира, заметив мое спокойное состояние, тоже немного расслабилась, и мы вместе с ней рассмеялись. Малыш сразу же успокоился и, подняв голову, тоже залился смехом, наполняя нашу маленькую кухню своим детским теплом. Нашу… Сейчас мы — словно счастливая семья, которая наслаждается поздним ужином и обществом друг друга, и как бы мне хотелось, чтобы это было правдой.
Позже я вызвался уложить спать Егорку, а Милаша осталась мыть посуду и попросила оставить рубашку, чтобы она могла ее застирать, хотя вероятность спасти вещь была равна нулю. Ребенок поначалу немного поворочался в постели, но потом я вспомнил какую-то сказку из глубокого детства и поведал ему о ней, после чего мальчик спокойно уснул.
Глядя на ребенка, спокойно спящего среди подушек и одеяла, я все отчетливее понимал, как безумно хочу себе семью, в которой вот так же буду укладывать сына или дочь спать, а после этого идти в спальню к любимой, и засыпать с ней рядом. Или не просто засыпать. Ира. Она именно такая женщина, о которой я мечтал.
Еще немного посидев около паренька, я, удостоверившись, что он укрыт и не упадет с дивана, прикрыл дверь, оставив лишь небольшую щель, на случай,
Ира стояла у мойки и домывала последнюю тарелку, при этом ее голова была склонена, явно указывая на ее усталость и задумчивость.
— Егорка уснул, — негромко сказал я. Девушка замерла и кивнула, а когда выключила кран, руками уперлась в столешницу, все так же, не поднимая головы. — Расскажи мне о нем, — попросил я, ведь мне действительно было важно знать о жизни маленького человека, занявшего в сердце Иры, наверное, первое место.
Я присел на табуретку и принялся слушать, хотя первые несколько минут меня преследовала звенящая тишина.
— В первый раз я увидела Егора год назад, когда возвращалась с работы, а он сидел и плакал около подъезда. Когда я спросила, почему он не дома, ответом было, что мать его выгнала за непослушание. Естественно, он тогда не знал кода от парадной и не мог войти. А учитывая, что время было позднее, людей совсем не было, и никто не мог помочь малышу. А тогда я сюда только въехала, соседей не знала, поэтому впервые встретилась с мальчишкой, — говорила Ира без остановки, а я видел в ее глазах ни с чем не сравнимую боль. Она хмыкнула, пояснив это словами: — Характер у меня, конечно, тот еще, не совсем сладкий, так сказать. Обижают — обижу в ответ, говорят гадости — скажу еще хуже, но никогда не промолчу. Я только за правду. Тогда я Егорку отнесла наверх и такое промывание мозгов его мамаше сделала! Но, по всей видимости, ей это не помогло. А сейчас ее и след простыл, честно сказать, не удивлюсь, если она на тот свет ушла, алкоголичка долбанная.
Ира тяжело вздохнула, задумавшись, и, приподнявшись, клацнула чайник.
— Куда смотрят органы опеки? — задал я интересующий вопрос.
— Ты что? Знаешь, сколько раз они здесь ошивались? И соседей опрашивали, одна я, дура, всеми жабрами защищала Ромку, только бы малыша не забрали в детдом, — она поежилась от этого слова, но продолжила. — Его же там ничего не ждет, Стас, я боюсь за него, не хочу ему зла. Только я — идиотка, понимаю, что не в силах помочь Егорке. Что я могу? Провинциалка. Моя прописка не поможет ребенку.
— Ты без памяти его любишь, — прошептал я, а девушка вскинула на меня свои карие глаза и кивнула. — Мне тоже он понравился, и я жажду увидеть его долбаного отца, чтобы набить ему рожу. — Ира снова кивнула и поднялась приготовить нам чай, я перехватил ее руку и через секунду крепко прижимал ее к своей голой груди.
Услышал, как ее дыхание сбилось, и она устремила свой взгляд мне на губы, облизав при этом свои, и, прикрыв глаза, склонила голову мне на плечо.
— Выходи за меня? — я сказал то, о чем думал сейчас, а думал, как бы нам вернее забрать Егора к себе. Ира мгновенно подняла голову и уставилась на меня с непониманием. — Я влюблен в тебя по уши, и тебе, думаю, не безразличен, так почему…
— Что, что, что, подожди, — она ладошкой немного меня отодвинула, чтобы лучше смотреть мне в глаза. — Мы знакомы меньше суток, и ты, говоришь, влюблен?
— Я удивлен не меньше твоего, но это правда, и такое случается. А сегодня, ужиная вместе с вами в этой маленькой кухоньке, я понял, что хочу всегда вот так собираться в кухне, или в зале, либо вообще на природе, и проводить время с вами. Семьей.
Я взял ее лицо в руки и нежно посмотрел в глаза, наполненные теплом и любовью, мне даже казалось, что она вот-вот заплачет.