Министерство мокрых дел
Шрифт:
– За родителей! – провозгласил тост Брусникин.
Пряхин выпил за родителей с видимым удовольствием. Он вообще был парень безотказный, этот Пряхин.
– Скоро дембель? – поинтересовался генерал.
– Ну! – подтвердил Пряхин, громко икнув.
Не привык солдатик к такой обильной пище.
– Так и поедешь домой рядовым?
– А что ж, – не опечалился боец. – Все ж не ефрейтором.
– Ефрейтором разве плохо?
– Ну вы ж сами знаете, товарищ генерал. Лучше родителям иметь дочь проститутку, чем сына ефрейтора.
– Ты не очень-то! – не выдержал
– Да чего, пусть! – остановил его генерал. – Это ж их фольклор, солдатский.
– У солдата слово крепкое! – подтвердил Пряхин. – Соленое, в общем, слово. Я тут еще один анекдотец вспомнил…
Савинов сделал предупреждающий жест, но безрезультатно.
– В гарнизонном детском саду двое солдат чинили электропроводку. Все сделали, ушли, а после них беда – дети все поголовно матом начали ругаться. Ну, натурально, заведующая детсадом пожаловалась командиру части. Тот вызывает к себе бойцов, начинает их дрючить. А один из бойцов докладывает: «Не было ничего такого, товарищ командир. Мы просто работали, не разговаривали даже. Рядовой Иванов провода паял, а я внизу придерживал стремянку. Тут олово начинает капать мне на голову…» – «А, – говорит командир, – и тут-то ты…» – «И тогда я говорю: «Рядовой Иванов, разве вы не видите, что вашему товарищу на голову падают капли расплавленного олова?»
– Ха-ха-ха! – от души рассмеялся генерал. – Да, это ты завернул будь здоров! Слушай, а чего бы тебе сержанта не присвоить, а?
Лейтенант Савинов протестующе раздул щеки. Хотел сказать, что это просто невозможно, никак нельзя, что нет в части хуже солдата, чем бестолковый и хамоватый Пряхин, и если ему дать внеочередное звание, то где ж тогда на земле справедливость?
– Справедливо? – словно прочитав его мысли, спросил у лейтенанта Брусникин.
Савинов хотел ответить, что несправедливо, конечно же, но тут до него дошло, что сказать правду – себе дороже. Потому что по армейским понятиям плох всегда не боец, а его командир, который не смог этого бойца воспитать, и если раскрыть генералу правду, то скорее всего ему, Савинову, хуже и будет. И Савинов, кляня и презирая себя, вынужден был подтвердить, что да, справедливо, и совершенно не ожидавший такого поворота Пряхин с радостью схватился за коньячную бутылку.
– Ну, спасибо, товарищ генерал! – выдохнул он счастливо. – Ну уважили! Всю жизнь вас буду помнить! Давайте за вас, товарищ генерал! Чтоб и вам так звезды на погоны сыпались, как мне лычки!
Молодой генерал Брусникин не возражал. Выпили. Лейтенант Савинов заметно скис. Но на него сейчас никто не обращал внимания.
– Ты вообще по какой специальности? – спросил у Пряхина генерал.
– Я шофер.
– Машина какая?
– Был «КамАЗ».
– Почему «был»?
– Я его утопил в речке на прошлой неделе.
Лейтенант Савинов затосковал.
– Как же ты так умудрился?
– По пьяни, ясное дело, – не стал кривить душой Пряхин. – С дружбанами в соседней деревне надрались самогону, ну и пошли куролесить. Утопили, в общем, машину.
Генерал обернулся к побледневшему Савинову, чтобы уточнить подробности происшедшего, но тут
– Ха! – воодушевился он. – Вспомнил! Еще один вспомнил анекдот! Как раз про деревню.
– Ну, давай, – тут же переключился на приятное генерал.
– У мужика была свинья, а хряка не было. А поросята откуда же возьмутся? Надо к хряку свинью везти. Ну, мужик ее моет, сажает в телегу, везет в соседнюю деревню, к хряку. С хряком там все нормально, все он сделал, что от него требовалось, мужик привозит свинью домой, а наутро говорит жене: «Сходи посмотри – появились поросята?» Та сходила, нет поросят. Опять мужик свинью моет, сажает в телегу и снова к хряку. Наутро жене: «Сходи посмотри поросят». Нет поросят. Моет свинью, сажает в телегу – к хряку. И так целую неделю, каждый день. Через неделю жена в очередной раз идет в сарай, возвращается в совершеннейшем восторге. «Что? – говорит мужик. – Есть поросята?» – «Поросят нет, но наша свинья уже помылась и сидит в телеге».
– Ха-ха-ха! Ой, не могу! Ну надо же! В телеге! Сидит! Уже и помыться успела! Не-е-ет, маловато тебе сержанта будет. Старшина!
– Да как же?! – всполошился Савинов.
– Старшина! – рявкнул не привыкший отступать генерал.
Савинов насупился. Старшина Пряхин сидел молча, не смея поверить в свалившееся на него счастье.
– Звания – это чепуха, – сказал Брусникин. – Это все условности. Мне вот и сорока еще нет, а я уже генерал.
Отечески потрепал Савинова по плечу:
– Надо знать, на ком жениться, лейтенант! Хороший тесть главнее маршала!
В глубине души Савинов был с генералом согласен. Ему самому присвоение очередного звания задерживали на целый год. Посмотрел бы он на своих недоброжелателей, будь у него тесть не из простых. Уже бы к капитанским погонам подбирался. А если уж очень повезет – уже бы и майором был.
– Ну, товарищ генерал! – сказал Пряхин. – Вы ж меня счастливым сделали! Приеду вот я домой, а погоны у меня – старшинские! А? Горят, в общем, золотом. И сразу видно, что я не балду тут в армии гонял, а стоял, так сказать, на страже.
– Погоны старшины тебе подойдут, – признал Брусникин, стрельнув взглядом по пряхинским плечам. – Будут как влитые. Ты бы примерил их, а?
– Прямо сейчас?
– Ну!
– Это я мигом! – воодушевился Пряхин.
Поднялся из-за стола и качнулся. Не привык солдатский желудок к дорогому коньяку.
– Ты полегче, – напутствовал его Брусникин.
– За меня не бойтесь, товарищ генерал. Я щас!
Вышел, пьяно-нерасчетливо хлопнув дверью.
– Да как же так! – наконец-то обрел дар речи Савинов. – Товарищ генерал! Помилуйте!
– Что такое?
– Как же ему звание давать? Он же… Он ведь… Он машину утопил!
– Ну!
– И ему – внеочередное звание? Ведь абсурд!
– Ну почему абсурд, лейтенант? Что – разве погиб кто-то? Тогда, когда машина в реку кувыркнулась, – кто-то утонул? Он говорил, с друзьями был.
– Нет, все спаслись.
– Вот видишь! – воодушевился генерал. – Он же, наверное, и спасал своих товарищей, рискуя жизнью.