Министерство особых происшествий
Шрифт:
Они быстро разделились на группы, возглавляемые одним или двумя членами братства. Для них с Веллингтоном было бы предпочтительно оказаться в одной группе с Хавелоком, если, конечно, он присоединился бы ко всей компании. Но вместо этого он почему-то вернулся в дом, решив не портить себе день стрельбой с соперничающими между собой кандидатами.
Зато Бартоломью, как и обещал, взял их в свою группу.
Вдалеке туман только-только начинал подниматься над темно-зелеными холмами. В отличие от Лондона, воздух был свежим и кристально прозрачным. Действительно прекрасный день,
Пока Веллингтон болтал с Бартоломью, прихлебывая из своей изящной серебряной фляги, Элиза приготовила его оружие. Для отталкивающего аристократа эту работу выполнял камердинер с угрюмым лицом. Он не перемолвился с ней ни словом, не сделал ни одного лишнего движения или взгляда. Слуги у Хавелока действительно очень хорошо вымуштрованы. Рабочий класс в этом имении либо жил в страхе за свою жизнь, либо проникся теми же идеями, что и местный хозяин. В настоящий момент у нее не было возможности выяснить, что из этого ближе к истине.
На линии стрелков грянул залп, когда птицы выпорхнули из кустарника и по высокой дуге полетели в ярко-синем небе у них над головой. Мельком взглянув на Веллингтона, Элиза увидела, что по мере того, как звуки выстрелов приближались к ним, его нервозность усиливалась. Она подтолкнула его локтем и дала ему другое ружье, незаряженное. Кровь отхлынула от его лица, но она резко кивнула ему, и глаза его вновь вспыхнули.
Прямо перед их маленькой группкой вылетела еще одна стая фазанов, и Веллингтон, подняв ружье, выступил вперед. Казалось, он уже был готов выпустить в дичь заряд дроби, когда внезапно охнул и показал направо.
—Доктор Хавелок? — воскликнул он.
Дивейн определенно был человеком нервным и недалеким, потому что он тут же резко повернулся в эту сторону, словно к нему подкрадывался наемный убийца. В считанные секунды Элиза вскинула заряженное ружье, которое держала в руках, положила его дуло на плечо Веллингтону и дважды выстрелила; спущенные курки ударили под самым ухом Веллингтона. Две птицы рухнули на землю, Букс покачнулся, а Элиза сунула ему в руки дымящееся ружье, забрав незаряженное себе.
— Черт побери, — снова обернулся к нему лорд Дивейн. Лицо его было пунцово-красным. — Что вы себе позволяете, старина?
— ПРОСТИТЕ МЕНЯ! — прокричал оглушенный Веллингтон.
— Вы позвали доктора Хавелока, когда его тут и близко не было!
— НЕТ, Я НЕ ВИДЕЛ БАНГКОКА СЕГОДНЯ НОЧЬЮ ВО СНЕ! НО Я СЛЫШАЛ, ЧТО ТАМ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!
Дивейн нахмурился, и Элиза заметила, как рука его, державшая ружье, сжалась.
— Лицемера я еще могу понять и уважать. Но грубияна!
Элиза почувствовала в затылке ноющую боль. Она надеялась, что тот не заметил, как она дернулась. Этот тип назвал ее партнера грубияном?!
Веллингтон тер свое ухо, потом начал широко открывать рот, как будто зевая, и трясти головой, часто дыша.
—
— Оставьте в покое свой слух, Сент-Джонс, и объяснитесь наконец!
Выпрямившись в ответ на этот вызов, Веллингтон вновь продемонстрировал свою способность подстраиваться под эту отвратительную компанию. Он только грубо рассмеялся.
— О, я вижу, вы обиделись, что я специально отвлек вас? Что ж, лорд Дивейн, тогда я задам вам вопрос: в чем заключается истинная доблесть на поле битвы? В конце концов, это же посвящение, и все здесь должно восприниматься как проверка, верно?
— Может быть это и посвящение, Сент-Джонс, но...
— Среди ваших кандидатов ведь есть майор? Я уверен, что он легко подстрелит пару перепелок. Как я могу состязаться с его искусством? Только моей находчивостью.
Дивейн уставился на него, но в голосе прозвучали завистливые нотки.
— Толковое решение, старина.
Веллингтон подмигнул ему в ответ.
— Пользуюсь моментом.
Всю оставшуюся часть дня лорд Дивейн принимал меры (и как заметила Элиза — с гордостью), чтобы подталкивать плечом Веллингтона всякий раз, когда из подлеска вылетала пара фазанов. Да, в конечном счете, для Веллингтона это было посвящением, и, конечно же, все здесь являлось для него испытанием. Подстреленная ею дичь уже продемонстрировала «умение» Веллингтона в достаточной степени, чтобы вызвать раздражение Дивейна. Возможно, это была и не та идеальная ситуация, которую Элизе хотелось организовать для Веллингтона, чтобы выставить его в лучшем свете. Однако язвительная часть ее характера испытывала приятное возбуждение. Ей нравилось выводить из себя Бартоломью Дивейна.
Высокий импозантный дворецкий, который вчера вечером прислуживал доктору Хавелоку, медленно прошелся по холмам усадьбы, стуча в небольшой ручной гонг. Все группы проследовали за ним на плоскую прогалину, где прислуга на нескольких столах накрыла прекрасный обед. Должность камердинера при собственном «муже» ловко снижала ее статус до уровня слуг — неожиданное преимущество при сборе разведывательной информации, за которое она — хотя и с неохотой — была благодарна Веллингтону. Она имела возможность спокойно и не вызывая излишнего внимания циркулировать в толпе мужчин, пивших виски и закусывавших бутербродами.
К сожалению, ни один из этих разговоров не показался интересным: в основном речь шла о текущих спортивных событиях, восхитительных развлечениях Первой Ночи или плачевном состоянии империи — обычные темы в любом мужском обществе.
Гонг, собравший их всех вместе, зазвенел еще раз. Элиза допила свой бокал шампанского и с безразличным видом отставила его в сторону, чтобы слуги убрали его. «Все это детали одного и того же фасада», — попробовала она успокоить себя, хоть это и не слишком помогло. Вся компания сейчас двинулась дальше для послеобеденных развлечений, но Элиза вернулась к месту, где ждала группа Дивейна, ряды которой, похоже, поредели. Она остановилась, глядя, как другие группы расходятся.