Минни
Шрифт:
«А мистер Люциус? Носит ли он бельё? Вряд ли», — подумала Минни и хихикнула про себя.
Когда работа кончалась, горничная не знала, куда себя деть от скуки и отчаяния. Она понимала, что наказание за побег скоро последует, и гнала тревожные мысли о нём. Временами накрывала такая глухая тоска, что девушка просто ходила кругами по чулану, словно зверь, запертый в клетке. Поневоле она жалела, что не досталась волкам. Уж они-то не стали бы её мучить, сожрали бы — и дело с концом!
На второй вечер Минни прижалась лбом к холодному
«Если бы были живы родители… или друзья. Ну хоть кто-то, кому она нужна… кто бы поддержал… Одна. Совсем одна».
Она провела ладонью по трещине, невольно сравнивая свою жизнь с этим зеркалом — такая же тусклая и разбитая. Из глаз потекли слёзы. И сквозь полупрозрачную пелену Минни увидела, как трещина медленно зарастает. Проморгавшись, она с изумлением уставилась на собственное отражение — целое и невредимое. Девушка снова и снова проводила по гладкому стеклу, но больше чудес не случалось.
Однако это открытие окрылило её и сразу подняло настроение.
«Я — волшебница! Настоящая волшебница! Я могу колдовать даже без палочки!»
Целый день Минни экспериментировала с разными предметами: оторвала кусок простыни, скребла растрескавшуюся деревянную раму, но капризная магия пропала так же быстро, как и появилась. Несмотря на это, девушку грел сам факт волшебства и надежда, что когда-нибудь оно вернётся.
«Что если просто лучше питаться и набраться сил? Или… достать палочку?..»
Настроение поднялось ещё и от воспоминания о словах мистера Люциуса о том, что монстр-Лорд запретил трогать её. А это, если рассуждать здраво, значило, что в ближайшее время Круцио ей не грозит, и этим моментом глупо было бы не воспользоваться.
Кроме того, Минни решила, что стоит заручиться хоть чьей-нибудь поддержкой в этом ужасном доме, иначе до следующей попытки побега ей просто не дожить.
Поразмыслив, она пришла к выводу, что во всём поместье был только один человек, на помощь которого можно рассчитывать. Ведь не первый же раз мистер Люциус спас её от собственного сына. К тому же Минни всё ещё манил его кабинет с пустым портретом и газетными подшивками.
* * *
На третий день Юна вывела пленницу из чулана и велела следовать за ней. В голубой гостиной домовуха оставила девушку щуриться от непривычного после тьмы чулана света, бьющего в высокие окна, и исчезла. Минни почувствовала, как сердце начинает выстукивать бешеный ритм: перед ней в креслах сидели хозяева и пристально разглядывали; леди Нарцисса в строгом белом платье, как шахматная королева — с неодобрением, мастер Драко в костюме цвета индиго — с предвкушением, мистер Люциус, весь в чёрном… его лицо не отражало ни одной эмоции, и это напугало больше всего. Угрюмое молчание затягивалось, и девушка с трудом сдержала желание вытереть о платье вспотевшие ладони.
— Служанка, именуемая Минни, — холодным тоном начал мистер Люциус, — подло предала свою семью, совершив побег и мелкую кражу.
Минни сглотнула.
«Кражу? Да чёрта с два они бы обеднели без тряпки, воды и куска пирога!»
И тут она разглядела на столике свиток и серебряный нож.
— Горничная Минни должна быть наказана в назидание другим слугам. И за чёрную неблагодарность и измену своим хозяевам приговаривается к принесению вассальной клятвы на крови.
— На крови… сэр? — переспросила девушка. — Но, может…
— Не смей перебивать, дрянь! — взвизгнула Нарцисса. — Ты переходишь всякие границы!
— Возьми нож и свиток, грязнокровка, — медленно произнёс мастер Драко. — Порань ладонь и зачитай клятву. Вслух.
Минни развернула желтоватый пергамент и нервно облизнула губы.
— Я, Минни Грейнджер, клянусь хранить верность семье Малфоев…
— Нет, так не пойдёт!
Мастер Драко поднялся и схватил её за руку. Взяв острый нож, он раскрыл ладонь девушки и глубоко полоснул по ней. Минни вскрикнула от боли, пытаясь вырваться, на глазах выступили слёзы. Алая дорожка сбегала на толстый ковёр, пропитывая его.
— Читай! — хладнокровно приказал Люциус.
Он кивнул Нарциссе, и та развернула пергамент перед горничной, брезгливо оттопырив мизинец.
Минни всхлипнула, готические буквы сквозь пелену слёз расплывались, теряя своё значение. Сдавленное запястье онемело. Не видя никакого иного выхода, она сбивчиво заговорила:
— Я… Минни Грейнджер… клянусь хранить верность семье Малфоев… не поднимать руки против моих хозяев… и никогда ничего не утаивать. Не выдавать их тайн… ох! Не злоу… не злоумышлять ни против них, ни против их крепостей… ни против их владений… и хранить… и хранить перед ними почтение…
Рану неприятно обожгло, словно её присыпали солью. Кровь, пролитая на ладонь и ковёр, густо задымилась, принимая клятву оммажа.
— Принимаю клятву, — сказал мастер Драко.
Он отпустил руку Минни и внезапно крепко поцеловал её в губы. Пока ошарашенная девушка приходила в себя, леди Нарцисса бросила пергамент на столик и повторила:
— Принимаю клятву.
Она взяла лицо Минни в ладони и также поцеловала её. Когда с кресла поднялся мистер Люциус, щёки горничной пылали от смущения.
— Принимаю клятву, — сказал он и приник к устам девушки.
Минни оперлась на столик, баюкая раненую руку и не в силах поверить в случившееся. Губы ещё горели от нежданных прикосновений, и осознание того, что сейчас произошло, накрыло с головой, возвращая с небес на землю. Девушка совсем растерялась: все планы новых побегов, все мечты о свободе рушились на глазах.
«Вечная кабала…»
— Кроме того, — прибавил вдруг мистер Люциус, — я накажу тебя лично. Чтобы ты знала, что ждёт тебя за любую провинность. Иди за мной!