Миньон, просто миньон...

«Спящий, храни королеву!

Нашу великодушную королеву, нашу благородную королеву.

Дай ей ратных побед, счастья и славы и долгого царствования над нами.

И пусть она защитит наши законы и наши жизни, а мы защитим ее».

Песне Ардеры, новому королевскому гимну, внимало более трех сотен человек.

– А рифмы

– За древностию текста, - ответствовал другу Станислас

Шарль Доре, – рифму, знаешь ли, изобрели не так чтоб давно.

– То есть ты просто списал что-то в старинном фолианте и теперь собираешься принимать комплименты по этому поводу?

– Не списал, - горячо возразил менестрель, – а создал сложную стилизацию, долженствующую подчеркнуть монументальность ардерской истории. Наше величество, к слову, осталась довольна как мелодией, так и словами. И ей же, нашей дражайшей леди, принадлежит идея исполнить гимн впервые именно на празднике королевского университета.

«Излей на нее свои дары и благослови всех нас.

Да здравствует наша благородная королева».

Последний торжественный аккорд смолк, гулко ударив о своды залы.

– Ее величество дозволяет всем сесть, – возвестил церемониймейстер, поклонившись трону, стоящему на центральном возвышении, в окружении более скромных кресел, в которые после соизволения начали устраивались ректор, профессора и главные хабилисы университета.

Трон пустовал, Аврора отсутствовала, но политес есть политес.

– Ну положим, - Виклунд опустился на свое место, – а почему же ты, друг мой величавый, не сочинил ничего столь же монументального, когда чествовали меня после битвы за

Шарлемар?

– Я посвятил тебе песню!

– Эти скабрезные куплеты, которые в приличном обществе и исполнить зазорно?

– Ну тебе-то лучше не петь в любом обществе и с любым репертуаром. Боюсь даже представить размеры того фахана, который топтался по твоим ушам, чтоб полностью лишить музыкального слуха.
– Станислас приподнялся. – Он идет!

И друзья присоединились к аплодисментам, приветствуя нового профессора, которому, кроме звания, уже им полученного, пророчили руководство одной из университетских кафедр.

– Какой хорошенький, – взволнованный женский писк был столь пронзителен, что перекрыл даже гром аплодисментов.

Патрик лорд Уолес из Ленстера обернулся на голос и улыбнулся. н действительно был хорош, настолько, что даже серая роба университетскoго хабилиса смотрелась на нем велиолепно, не забивая своим немарким цветом золото его волос и яркую зелень глаз, подчеркивая драгоценный блеск корoлевского адаманта в мочке уха.

Злые языки поговаривали, что своему стремительному взлету новый прoфессор обязан скорее внешности, чем уму.

Злые языки ошибались. Впрочем, как и в отношении прочих миньонов – золотой четверки, козырных валетов королевской колоды. Четверо красавцев-аристократов – ливер Виклунд, Станислас Шарль Доре, Патрик Уолес и Гэбриел ван Харт –

они доказывали свои таланты не единoжды, посрамив врагов и хулителей. Воин, менестрель, ученый, политик, дополняющие друг друга и ревностно служащие своей даме – ее величеству

Авроре. Последняя их совместная операция – возвращение под сень короны захваченного бунтовщиками пограничного графства Шарлемар, вызвала тревогу в сопредельной Домании и восторг в сердце каждого жителя Ардеры. Особую славу себе снискал тиририйский великан, как уже прозвали в народе

Виклунда, в одиночку снесший наплечным тараном ворота замка. Славе этой поспособствовала как и песнь, сочиненная

Станисласом, об этом событии повествующая, так и особое строение тарана, разработанного Патриком. Ну а о многочасовых переговорах, договорах и альянсах, заключенных в процессе операции Гэбриелом лордом ван Хартом, песен никто не сложит, следовательно о них будут знать лишь люди заинтересованные.

Ректор королевского университета произнес прочувственную речь и возложил на макушку лорда Уолеса профессорскую шапочку, хор исполнил ещё один гимн, на этот раз студенческий, завершая официальную часть праздника.

Профессура потянулась к выxоду.

– Что там дальше? – Патрик пробрался к друзьям, лавируя в толпе и отвечая на поздравления знакомых.
– Станислас, ты подготовил концерт?

– Я проиграл в карты ван Солу, так что сегодня он представит свой новый балет, - вздохнул лорд Доре и поправил оправу очков, – песни ждут вас вечером за бокалом вина.

– Жаль, что ты не проиграл Дэни свою мандолину, - ливер, дразнясь, тоже вздохнул и потер переносицу. – Вечер в тишине

– это ли не мечта. Кстати, танцы я обожаю ещё меньше песен, предлагаю сменить дислокацию и отпраздновать явление среди нас профессора в узком кругу. Гэб присоединится к нам позже.

Они покинули залу уже под звуки балетной увертюры.

Ее величествo Аврора ждала Мармадюка в его покоях у портрета лорда Этельбора.

– Добрейшего дня, моя леди, - лорд-шут сбросил дорожный плащ на руки ближайшей к нему фрейлины. – От кого мы сегодня скрываемся в моей берлоге?

– Сегодня, – королева потянулась, отбрасывая за спину распущенные волосы, - мы наказываем своим пренебрежением весь королевский университет в лице лорда-ректора.

– И нас не останавливает, что кто-то может подумать, что

оролева остыла к красавчику Уолесу настолько, что даже не поздравила его с назначением?

– Не останавливает, - врора зевнула, прикрыв рот ладошкой,

– чем больше народ будет думать о том, что их королева занята любовными играми, тем их королеве будет проще. Надо бы пообещать красавчику Уолесу какое-нибудь графство из освободившихся.