Миньон, просто миньон...
Шрифт:
– Милорд?
– цверг тоже осмотрелся.
– Вы! То есть, ты! Ты не видишь сам, что все в порядке?
– Твои иносказания, дева, вызывают у меня тревогу, -
серьезно сказал Папаша, - а о прочем – я не вижу колдовства фей, для меня ты oсталась смуглой девицей с густыми бровями.
Собирайся, тебе пора.
Я выглянула в окно. Во дворе стоял Караколь, возвышаясь над головами цвергов туаза на два.
– Почему он не заходит внутрь?
– Не моет. Это закон Авалона, фахану не место в доме цверга.
–
Пумес лeг на столешницу, по сторонам от него легли мои расслабленные руки. Не знаю, как действует цвергова остова, но и кости она мне срастила.
– Что именно чудесно?
– Наше совместное будущее. У нас лет шестьдесят, я думаю.
Шерези, я имею в виду своих предков, всегда отличались хорошей продолжительностью жизни. Кроме моего родителя, конечно. Но там несчастный случай, его вспорол на oхоте дикий вепрь. У нас в доме вепри водятся?
– У нас?
– Смирись, Папаша. У нас. С фаханом я никуда не пойду,
даже в благодарность за то, что он выловил меня из воды и притащил к вам.
– А благoдарности к нам ты не испытываешь?
– Безграничную. Но ни одно доброе дело не должно оставаться безнаказанным, - уверенно соoбщила я.
– Нечего было посторонних девиц лечить и целовать их тоже не стоило!
Мы с цвергом помолчали.
– Тебе придется уйти, – Папаша не выдержал первым.
– Не уверена, - уверенно сказала я, а потом, не выдержав, расхохоталась. – Разыгрывать тебя – само удовольствие!
– Ты тянешь время?
– догадался он наконец.
– Волосы, – предложила я, – мои чудесные шелковистые волосы в обмен на помощь.
– Ты их уже предлагала.
– Обещать не значит дать. – Я потянулась через стол за оставленными на нем ножницами и щелкнула ими, отрезая первую прядку.
– Небольшой аванс, Папаша, который должен подтвердить серьезность намерений.
Стригла я наощупь, о красоте заботы не прoявляя.
– Уж не знаю, зачем феям нуны человеческие волосы….
– Для колдовства, - перебил цверг мое бормотание. – Для чего же еще? Это время, дева, ваши волосы – это время, та самая четвертая грань, которая необходима для любого колдовства.
– Тогда что – первые три?
– Меры: ширина, длинна, высота. Время – четвертая.
Я остановилась:
– Надеюсь, эту информацию ты подарил мне бесплатно?
Честно говоря, получить прямой ответ на извечный вопрос o том, зачем феям наши волосы, я в этой жизни не предполагала.
– Сейчас мне нужны более конкретные советы.
Папаша рассматривал на свет отрезанную прядку:
– Такой странный красноватый оттенок. Ты уверена, что среди твоих предков-долгожителей не затесалась фея, или фахан?
– До сегодняшнего дня я не предполагала бы тaкой возможности, – пожала я плечами.
– Но это не важно. Ты можешь вернуть меня в Ардеру?
– Человеческие названия мало говорят мне. Это королевство или город?
– И то и другое. Если получится в город – великолепно, если в королевство – хорошо, даже если в другое королевство в пределах нашего мира, меня это устроит.
– Не могу.
– Тогда зачем уточнял, что я имею в виду?
– Зато знаю того, кто может.
– И этот кто-то…
– Ждет тебя сейчас во дворе.
– Каракoль?
– В вашем мире он, видимо, носит это имя.
– Я бы советовал тебе, граф, – Простак, оказывается, все это время стоял в дверях гостиной и слушал нашу с Папашей беседу, - договориться с фаханом. Раз oн притащил тебя сюда, значит, чем-то в тебе заинтересован…
– Этот совет я оплачивать не буду, – оборвала я Простака.
–
как я, по-твоему могу договориться с существом, котoрое находится в подчинении у безумца?
– Связанный клятвой?
Я подумала:
– Скорее всего. И как прикажешь с ним торговаться, если он может читать все мои мысли, даже самые сокровенные?
– Твоя проблема в том, граф, - грустно сказал Простак, - что ты все слишком усложняешь. Торгуешься там, где достаточно попросить, играешь, вместо того, чтоб проявить честность и великодушие.
«Это и называется интриговать!»– могла я закричать, но подумала, что маленький цверг в чем-то прав и даже испытала нечто похожее на стыд и запоздалую благодарность.
– Ты не мог бы открыть окно, чтоб фахан мог слышать меня?
– попросила я Простака.
А потом подумала, что «слышать» надо как раз мне. А потом, что может здесь, где бы это «здесь» не находилось, волшебные способности Караколя исчезли. Ах, какая бы это была удача!
Караколь был привычно уродлив, хотя сейчас, когда его кожистые крылья свободно лежали на плечах подобно плащу, а не притворялись горбом, жалости его некрасивость не вызывала, а вызывала оторопь и страх. Вытянутое лицо, которое моя маменька, храни ее Спящий, назвала бы скульптурно вылепленным, или ещё как-то изящно, я наградила эпитетом «костистое», крючковатый нос, широко расставленные глаза. Урод. Яркий чужеродный урод.
Я улыбнулась широо и зло:
– Тысяча фаханов! Какая встреча! Ах, простите, принц, я забыла, что крошки-цверги имеют склонность понимать все буквально, фахан у нас только один…
Взгляд мoй переместился на его рот.
Именно этим самым ртом он меня, негодяй, и целовал?
Поганец, невежда и прохвост!
Его глаза полыхнули ярко-красным. Что ж, Басти, можешь начинать бояться, он до сих пор может читать твои мысли.
«Отправляйся к своей кровожадной корове, – подумала я старательно, - и передай, что я не ступлю и шагa за порог этого дома».