Миньон

Raavasta .

В воздухе засверкали новые разряды молний и зашипели светящиеся огненные сферы. С далеких стен первого яруса городских укреплений, точнее с того, что от них к этому времени осталось после работы вражеских осадных орудий, в сторону вражеского лагеря тоже полетели раскаленные сгустки белесой плазмы и тучи ледяных игл. Те маги, что могли действовать на значительных расстояниях, остались в Гломстанге, чтобы оказывать поддержку вылазке оттуда, отвлекая заодно других вражеских волшебников, находящихся в других частях лагеря. И отвлечение возымело действие, во всяком случае, светящийся луч кроваво-красных тонов, обрушившийся вертикально вниз из растрепанных перистых облаков, собирающихся над городом, превратил в облако пыли и пепла вершину одной из сохранившихся башен вместе

со всеми, кто там сейчас находился. Ответом на это стала мгновенная реакция остальных городских магов, чей совокупный удар тут же обрушился в ту точку, где, по-видимому, и находился создатель предыдущего заклинания. Навстречу десяткам сотворенных чародейством "снарядов" поднялось полотно магического щита, состоящего из перламутровых шестигранников. Но, не выдержав уже и первых пяти попаданий, щит рассыпался со стеклянным звоном, предоставляя оставшимся огненным шарам и сферам аннигиляции прекрасную возможность выжечь солидную плешь на месте пары роскошных шатров, находившихся совсем рядом со вражеским штабом. Впрочем, всего этого Ворон уже не видел, поскольку был занят совсем другими вещами.

Стрелков со стороны осаждающих было пока значительно меньше, и наемники, пользуясь этим моментом, подтянули в первые ряды своих арбалетчиков, сразу начавших бить по неподвижным рядам огров своими короткими болтами с расстояния в сотню шагов. Надо признать, эффект такого обстрела был невелик, да и огры стояли на месте, сохраняя такую выдержку и непоколебимость, что позавидовали бы иные ветераны панцирной пехоты. Но вот, кто-то незримый все же отдал приказ, и людоеды синхронно двинулись вперед, уже готовя для боя свои тяжелые шестоперы.

– Атака!
– коротко выкрикнул Аспен, и голоса капитанов и сержантов разнесли его приказ во все стороны.

Наемные солдаты Гломстанга, только и ждавшие, похоже, этой команды со слитным дружным ревом качнулись вперед, сразу переходя на бег. Перед тем, как две железных волны столкнулись, через ряды людей и дварфов, проталкиваясь вперед, промчались могучие фигуры багбиров и урсумаритов. Гиганты врезались в стену щитов, опрокидывая панцирников врага и раздавая направо и налево сокрушительные удары секир и палиц, а следовавшие за ними наемники тут же ворвались в образовавшиеся бреши. Кое-где ограм все-таки удалось сохранить строй, и тем бойцам Гломстанга, что оказались в этих местах, пришлось особенно несладко. Но по большей части, Ворону вновь удалось реализовать тот ход, который он продумал заранее, прикидывая еще перед вылазкой, каким образом им придется разбираться с таким препятствием, как вражеская тяжелая пехота, знакомая с методами щитового боя и защитных построений.

Едва строй распался, многие огры, не задумываясь, сразу отбрасывали щиты и булавы в сторону, обнажая длинные мечи. И как многим пришлось убедиться, обращались с этими штуками людоеды довольно неплохо. Однако их все равно было слишком мало, едва ли сотня, плюс засевшие в "гнездах" лучники да небольшие отряды легких пехотинцев поддержки, спешившие на помощь с флангов. А через проломы в частоколе к этому моменту прошли последние наемники, не считая нескольких групп тылового прикрытия. Первые и самые охочие до боя защитники Гломстанга уже лезли по бревенчатым настилам, пытаясь забраться в укрытия вражеских стрелков.

Аспен никогда не пытался лезть на острие атаки, понимая, в чем заключается реальная роль командира, но и отлынивать от кровавой "работы" намеренно тоже не собирался. А потому, когда пара огров, сбив на землю и пронзив своими клинками неудачливого бойца из числа "мясников", оказалась перед Вороном, он и не подумал о том, чтобы отступать. Эльфийский клинок, превратившись в живое продолжение руки, легко отвел в сторону могучий замах врага, которому в этой ситуации не помогли ни врожденная сила, ни яркое сияние рун на зачарованном оружии. Переступая резко вправо, Аспен сменил позицию так, что враги теперь мешали друг другу, и с отточенной годами легкостью проделал один из своих самых эффектных финтов. Чуть загнутый клинок вновь свистнул почти над самым шлемом капитана, но тот, уйдя под замах, оказался

прямо перед огром и коротким тычком вонзил свой меч в приоткрытую пасть людоеда. Белоснежное острие пробило темное небо и, не встречая сопротивления, дошло до самого мозга чудовища. Выдергивая клинок и продолжая вращения корпуса, Аспен выбросил в сторону второго огра левую руку. С пальцев Ворона, намеренно неприкрытых сталью латной перчатки, сорвался пяток мелких огненных искр, тут же нырнувших расправленным полукругом в направлении вражеских глаз. Как правило, даже если противник был закован в глухую броню, эти милые искорки, сотворенного Аспеном заклятья, всегда находили путь через забральную щель и отправляли в иной мир даже самого опытного и могучего мастера меча. Но в этот раз, вопреки ожиданиям командира наемников, все обернулось иначе.

На нащечниках вражеского шлема, загнутых вдоль нижней челюсти огра, засветились еще какие-то странные руны. И крохотные огоньки, способные легко прожечь насквозь самый толстый череп, свернув с уже намеченного курса, с шипением вонзились в зачарованную сталь в том самом месте, где сияли непонятные символы. Огр, качнувшийся поначалу назад, еще в тот момент, когда увидел созданное Вороном заклятье, резко рыкнул, то ли удивленно, то ли, как показалось самому капитану, презрительно, и вновь замахнулся своим огромным мечом. Успевая принять этот вертикальный удар лишь на грубый блок, Аспен припал на колено, тут же кувырком уходя назад и пытаясь придумать, что же ему теперь делать дальше.

Но не успел капитан еще даже толком разогнуться, как чья-то небольшая нога наступила ему на сгорбленную спину и резко от нее оттолкнулась. В воздухе между сражавшимися воинами мелькнул силуэт, сияющей начищенной сталью и ярко-зеленым полотнищем плаща, развивающегося за спиной, и фигура огра, застывшая в очередном замахе меча, с грохотом рухнула навзничь.

– Не засыпай на поле боя, Турр, - обернувшись, с усмешкой выкрикнула Ирма Хольстар.
– Говорят, что так и помереть недолго!

Выдернув из глазницы врага свой прямой меч, Ирма соскочила с тела поверженного врага, не забывая при этом оглядываться по сторонам. Так уж получилось, что глава дома Хольстар самолично возглавила сотню наемников своего семейства даже, несмотря на протесты капитана Ингмара. И никого другого во всем Гломстанге, кто рискнул бы заступить дорогу своенравной гноме, попросту не было. Даже собственный клан, похоже, был совсем против, если Ирма вообще не вернется с этой вылазки, и пост руководителя семьи можно будет передать ее куда более спокойному и рассудительному племяннику, который, так уж сложились переплетения генеалогического древа, был еще и на полсотни лет старше своей тетушки.

– Постараюсь больше так не подставляться, - отозвался в ответ на поддевку гномы Аспен, про себя в этот момент больше обдумывая внезапно возникшую проблему с необычными доспехами огров.

Сражение вокруг, тем временем, и не думало кончаться, на помощь защитникам лагеря спешили все новые и новые солдаты, но взять обширный плацдарм напротив проломов в частоколе у воинов Гломстанга все-таки получилось. Вражеские стрелки оттянулись под прикрытие свежих сил, а латники-огры, по большей части, пробивались в разные стороны и отступали вглубь лагеря, не желая продолжать битву в полном окружении. Многие из них были ранены, больше всего досталось тем, кто сошелся с урсумаритами, и хотелось верить, что обратно в бой эти воины вернутся теперь нескоро.

– Действуем, как условились, - вокруг уже столпились другие бойцы, включая капитанов Раймонда, Ингмара, Янсена и жутко довольного Одавика, взвалившего секиру на плечо и покрытого с ног до головы брызгами свежей крови.
– Я и Хакон - на правый фланг, идем к орудиям и шатру командования. "Спиноломы" Хольстаров - налево, сдерживаете всех, защищаете наш путь к отступлению. Так, "башмаки", на вас центр и тылы, - на лицах многих наемников, включая и самих "подкованных сапог" дома Вестинбахов, появились ухмылки. Шутка, за которую в обычное время дело легко бы могло дойти до поножовщины, сейчас в разгар битвы воспринималась всеми как нечто само собой разумеющееся.