Миньон
Шрифт:
– Я... ничего... не...
– зашевелил губами пленник.
– Грах! Жаровню!
– рявкнул Урбрак, не отпуская голову человека.
Остальные хобгоблины быстро засуетились, подтаскивая к кресту многорядный стеллаж с "инструментами" и пыхавший жаром железный короб с раскаленными углями. При виде этого глаза пленника непроизвольно расширились, а горло издало какой-то булькающий звук. У вожака подобная реакция вызвала новую кровожадную усмешку.
– Сначала, мы вырежем тебе из спины пять или шесть ребер, боль от этого адская, но ты уже немного привык к такому, а потому сознание не потеряешь. Все раны будут сразу прижигаться раскаленным железом, а значит, умереть от них быстро ты тоже не сможешь, - принялся расписывать все в красках хобгоблин.
– Потом
– Не надо... пожалуйста...
– все тело человека начала сотрясать крупная дрожь, а в глазах появились разгорающиеся искры страха.
– Прошу... хватит... боли...
Поняв, что жертва "дозрела", Урбрак сделал короткий останавливающий жест в сторону палачей и, снова посмотрев на жертву, грубо с напором рыкнул.
– Тогда говори, паскуда!
И человек заговорил, не пытаясь больше корчить из себя безымянного героя. Как сказали бы пыточные мастера, "потек как масло". И надо отметить, что его этот рассказ Урбрака порадовал, причем довольно сильно. Предчувствия вождя хобгоблинов насчет большой и славной добычи полностью подтвердились.
Пленника звали Стэн по прозвищу Молчаливый. Узнав об этом, все хобгоблины, что были в помещении, немало похохотали. Стэн действительно служил приказчиком в торговом доме Телль-Йоргов, известнейших ювелиров Гломстанга. И пару месяцев назад в этом гномьем клане произошло значительное событие. Глава семьи принял неожиданно щедрое предложение от торговой гильдии Рейвенгарда и решил перебраться на побережье из гор вместе со всеми свои сродственниками, мастерскими и богатствами, накопленными за долгие годы существования клана. Магистрат Гломстанга однозначно воспринял такой ход со стороны Телль-Йоргов как предательство интересов города. Никаких грубых мер, конечно же, предпринимать никто не собирался, но клан лишили торговой лицензии и запретили заключать подрядье с опальными гномами всем городским наемникам. А ведь путь из Гломстанга до Рейвенгарда был длинен и очень опасен, пускай в дорогу на этот раз и собирался не простой караван, а целый дом.
Однако ушлые ювелиры быстро смекнули, что слишком уж большой "торговый караван" будет двигаться медленно и может за это время привлечь к себе слишком пристальное внимание очень многих обитателей болот. В результате, семейство разбило свои пожитки и людей на три равные части и отправило в путь по очереди. Хотя нанять бойцов для сопровождения в достаточном количестве гномы не могли, зато так оставался шанс, что каждый караван сумеет добраться до Рейвенгарда своими силами. Для Стэна выпал жребий ехать во втором отряде, через неделю после первого. В их возах в основном были сложены инструменты и разный скарб для мастерских, которые должны были быть развернуты на новом месте. Но в отличие от первого каравана, проделавшего путь, вроде бы, успешно, этой группе не повезло. Во время ночного нападения каких-то гноллов на лагерь караванщиков, Стэн получил удар по голове и лишился сознания. Очнулся приказчик, уже за пределами бивуака, когда гноллы волокли его в свое логово. Каким-то чудом ему удалось сбежать, уйдя и от вражеских стрел, и от снаряженной погони. Проскитавшись по опасным болотам несколько дней, человек вышел к стенам Костяного Замка, голодный, измученный и потерявший всякую надежду.
На самом деле, то, как купеческий прихвостень сменил холодные неприветливые топи на уютную сырую камеру пыточной, Урбрака занимало мало. Куда больше вождю оказались интересны забавные детали о третьем, последнем караване гномов, что тоже должен был выдвинуться в Рейвенгард, выждав недельную паузу. Ведь именно в телегах у этой группы должны были находиться две трети богатств клана Телль-Йорг, а кроме того, ювелирный товар, нераспроданный в Гломстанге, и материалы для новых побрякушек. Лишь только представив себе на пару мгновений все то, что могло отыскаться в повозках этого отряда, Урбрак едва не заорал от восторга.
Шагая по коридорам крепости в сопровождении шамана Греншаха, хозяин Клыкастых Черепов раздавал приказы подбегавших к нему младших командиров.
– Собрать всех варгов и наездников во дворе! Проверить оружие и снаряжение! Каждому взять двойной запас ремней и мешковины! Выдать всем с собой провианта на десять дней!
От слов, прозвучавших из уст Урбрака, в глазах у бойцов мгновенно разгоралось знакомое пламя жестокой радости от предвкушения битвы. Команды вождя могли означать лишь одно - намечается большой поход. А большой поход - это большая добыча и слава для тех, кто сумеет выжить и показать себя в схватке лучше других.
– Ты так уверен, что словам этого выродка стоило доверять?
– задал вопрос Греншах, после того, как рядом уже не осталось посторонних ушей.
– Боишься, что он оговорил себя, лишь бы не испытывать больше боли?
– хмыкнул лидер хобгоблинов Старой Крепости.
– Если так, то когда мы разочарованные вернемся обратно, то ему не повезет еще больше...
Свернув в боковой проход и миновав пустующее помещение караульной, хобгоблины вышли на широкую открытую галерею, откуда открывался прекрасный вид на главный крепостной двор. Сверху между стенами и башнями протянулись настоящей паутиной подвесные мостки, напрямую соединявшие разные уголки крепости. На них тоже стояли часовые-лучники, но куда больше шума и гама сейчас творилось внизу, на истертой брусчатке самого двора. Солдаты и варги уже выстраивались для выхода в рейд, ругались и перерыкивались между собой, набивали заплечные мешки и грубые кожаные сумы на боках у зверей всем самым необходимым для стремительного перехода, которыми так славилась "волчья конница", а также проверяли броню, оружие и прочее снаряжение.
– Нет, этого я не боюсь. Ему вроде бы не было смысла лгать, - нахмурившись, ответил шаман и встал рядом с Урбраком, опершись на свой окованный посох и кутаясь в плотный черный плащ, подбитый мехом, с глубоким капюшоном.
– Но что-то в последнее время у меня нехорошее предчувствие... И этот район к тому же...
– Мы давно не ходили промышлять на дорогу, пограничные деревни Кимвалии, в отличие от торговцев, куда менее склонны к тому, чтобы быстро бегать и жестоко обороняться. В прошлый раз мы смогли совершить налет сразу на восемь деревушек, просто раздробив собственные силы, и только одна из групп серьезно пострадала, напоровшись на личную дружину того выбл*дского барона...
– Я помню, - кивнул Греншах.
– Но из того района, куда вы собрались, начали доходить странные вести.
– Ты о тех гноллах, что продались караванщикам и охраняют для них дороги?
– скривился Урбрак, не скрывая презрения.
– Жалки шавки.
– "Жалки шавки" вряд ли бы сумели избавиться от такого количества огров и орков, что обитало поблизости от караванных троп, - заметил Греншах.
– К тому же, мы потеряли три пеших патруля в том направлении за последнюю неделю, а в Крепости и возле нее поймали уже четверых странных крысюков.
– Ты не говорил мне об этом, - нахмурился вождь.
– Про исчезнувшие дозоры я знаю, но дозоры пропадали и раньше. А крысы. Крысы всегда ищут чего бы украсть, что плохо лежит, и где бы поживиться чужим добром. Или в этих было что-то особенное?
– Крысюки, зажатые в угол, всегда сражаются до последнего, это не новость, - ответил шаман.
– Но одного твои воины сумели схватить живьем. Так вот, он, даже будучи связанным и с переломанными лапами, умудрился покончить с собой. Проглотил язык.