Минотавр
Шрифт:
– Исчез, - сказал он.
– Пропал.
– А чем вы это объясните?
– Плохой работой браковщицы в типографии. Пропустила дефектный экземпляр.
– Вполне логично - сказал я.
– А вы чем это объясняете? спросил он.
Он умел управлять выражением своего лица не хуже профессионального актера. На его узком интеллигентном лице отразился интерес, словно он действительно ждал, что я ему объясню этот необыкновенный случай.
– Кто-то на расстоянии заставляет меня видеть в книге то, чего там нет,
– Кто-то?
– Он усмехнулся.
– Я догадываюсь, кто.
– Кто?
– Я.
– Вы?
– А кто же? Не Черноморцев-Островитянин же.
– Понимаю. Но почему в таком случае вы не заседаете в Президиуме Академии наук, а стоите у столика и продаете книги?
– Мне легче найти общий язык со школьниками и домашними хозяйками, чем с академиками.
– Почему?
– Я вечный школьник. Меня интересует все, а ученых только предмет их специальности. На планете Ин...
– Планета Ин - это вымысел Черноморцева-Островитянина.
– Вы ошибаетесь. Черноморцев и сам не подозревает, что его талант - это мостик между двумя цивилизациями. Он не подозревает, что его фантастические романы во многом документальны.
– А откуда вам это известно?
– Я его соавтор. Его стиль, мои факты. Он, конечно, не Александр Грин, но строить сюжет умеет. Не станете же вы это отрицать?
– Стану! Он не художник!
– Он больше любого художника.
– Он или вы?
– Мы оба, - ответил он тихо и стал складывать книги. Его движения были точны, быстры, легки и бережливы. К каждой книге он прикасался, как к драгоценности.
– Вы книголюб?
– Да.
– Значит, вы не случайно выбрали эту профессию?
– Нет, Книга-это самое человечное из того, что создал человек. Я люблю людей.
– Но сами-то вы...
– Я запнулся.
– Сами-то... человек?
– Я хочу стать человеком. Стараюсь.
Подъехал крытый фургон Книготорга. Продавец сложил туда книги и поставил раскладной столик. Сел рядом с шофером и на прощание сказал:
– На днях будут новинки. Заходите.
8
Домработница Настя смотрела на меня с таким видом, словно я совершил подлог или соблазнил одну из самых юных своих учениц-студенток.
– К вам пришли из милиции, - сообщила она, смакуя каждое слово.
– По какому делу?
– Сказали, что вы сами знаете...
Я надел пиджак и вышел в переднюю. Там стоял лейтенант милиции, тот, что меня допрашивал.
Лицо у него было осунувшееся, строгое и на этот раз недоверчивое. Он стоял возле стены и пристально рассматривал репродукцию со знаменитой картины Ван-Гога "Ночное кафе". Лейтенант не спускал с репродукции настороженно-любопытных глаз, словно его приход был связан с необычным, тревожным и трагическим содержанием этой картины.
Кивком головы он поздоровался со мной и сказал:
–
– Он вынул из полевой сумки книгу, аккуратно обернутую в белый лист ватманской бумаги.
– Пройдем в кабинет, - сказал я.
– Тут темновато.
Он снял шинель, обтер подошвы сапог о половик, прошел за мной.
– Я к вам насчет книги, - повторил он.
– Догадываюсь.
– Недобрая книга, Злая книга. Дотошная книга.
– А что случилось?
– Что? Ваш рисунок исчез. А на том месте появилось мое изображение.
– Но при чем тут я?
– Я не к этому. А чтобы разобраться. Должен я уяснить или не должен, прежде чем доложить вышестоящим?
– Почему вы должны докладывать?
– По-вашему, я должен скрыть этот факт от общественности?
– Не знаю. Ведь есть опасность ввести общественность в заблуждение. А вдруг вам показалось?
Он раскрыл книгу на той странице, где лежала закладка - автобусный билет, и показал мне иллюстрацию. Я увидел изображение мальчика с живым смеющимся лицом.
– Это же мальчик, - сказал я.
– Нет, это я. Но в детском возрасте. Дома на стене висит точно такая же фотокарточка.
– А не мог кто-нибудь приклеить ее в ваше отсутствие?
– Потрогайте. Она не приклеена.
– Да, - согласился я, внимательно рассматривая изображение.
– Несомненно, напечатано в типографии вместе с книгой.
– Но ведь раньше ее не было. Она появилась потом, когда вы ушли.
– Может, все-таки была, - сказал я.
– Страницы склеились, и мы не заметили?
– Хорошо, - согласился лейтенант.
– Допускаю. Склеились листы. Но я-то как сюда попал, да еще в школьном возрасте? Объясните.
– Может, не стоит объяснять?
– Почему?
– Существуют и необъяснимые явления. Нужно ждать, пока их объяснит наука.
– Я не могу ждать. Это раз. Мне работать надо. Два. Моя работа не терпит путаницы. Три. Не терпит беспорядка.
– Помилуйте, какой же здесь беспорядок? Книга. Роман с иллюстрациями. Обыкновенное дело. Ну, вкралась опечатка. Это тоже случается. Ваше изображение попало случайно в текст... Снимок-то висит на стене или исчез?
– Висит.
– А среди ваших соседей по квартире нет случайно печатников?
– Соседка работает в типографии.
– А отношения с ней какие?
– Всякие.
– Ну вот и нашли объяснение, - сказал я.
– Она или само чудо? Скорей всего она.
– Этому трудно поверить, - возразил лейтенант.
– Сначала ваше изображение. Потом мое. Я должен распутать этот узелок. Из-за этой задачки не спал ночь. Рассчитывал на вас. А вы уклоняетесь, хотя вам что-то известно.
– Я не уклоняюсь. Но, поверьте, знаю немного больше вас. Думаю, разгадку нужно искать в содержании самой книги. Вы ее читали?