Минотавр
Шрифт:
Я открываю дверь. Входит Серегин. В руке у него книга.
А на лице насмешливо-изумленное выражение, словно ему только что довелось быть свидетелем чего-то необычайного.
– Ну, что?
– спросил я.
– Увидели самого себя, глядя в окно?
– Не себя, а вас.
– Где?
– В книге, не имеющей к вам никакого отношения. В фантастическом романе Черноморцева-Островитянина.
– А где вы приобрели эту новинку?
– В книжном магазине на Большом, у красивого элегантно-старомодного
– Тогда все понятно, - пробормотал я.
– Если вам понятно, то вы великий детерминист. А меня, признаюсь, это ошеломило. Причем тут вы? В книге ваше изображение.
Мы прошли в кабинет и сели на большой кожаный диван, и Серегин раскрыл книгу в том месте, где была закладка.
– Что такое? Куда он исчез? Может, не там положил закладку?
Он стал перелистывать книгу, разыскивая рисунок, а я, терпеливо ждал, зная, что он его найдет, но не сразу.
– Не спешите, - сказал я.
– Страницы слиплись. Найдется. Не сомневаюсь. Но чем вы объясните эту нелепость - хулиганством, непозволительной дерзостью художника?
– Об этом я пришел спросить вас. Вам что-нибудь известна?
– Известно.
– Что?
– Я не более чем знак, буква, иероглиф. Мое изображение - это символ, с помощью которого представитель внеземного мышления пожелал войти в логический контакт с вами. Вы мечтали о таком собеседнике. И вот он начал с вами беседу.
– Вы шутите?
– Я абсолютно серьезен.
– А где же он, этот собеседник?
– Недалеко отсюда!
– В нескольких десятках световых лет?
– Да нет! Рядом. На Большом, в том самом магазине, где вы купили книгу.
– Уж не этот ли продавец, кокетничающий своим нелепым и случайным сходством с Диккенсом?
– Не думаю, чтоб сходство было случайное. Там, откуда он к нам явился, слишком большой порядок, чтобы дать свободу случаю для его игры.
– Значит, он актер, загримированный под Диккенса?
– Актер? Нет, скорее гениальный режиссер или бог, создавший самого себя, а заодно и своего земного напарника Черноморцева-Островитянина. Впрочем, вам лучше все это узнать из первоисточника. Внеземной разум вошел в контакт с вами с помощью этой иллюстрации. Поищите, может, уже нашлась?
Серегин снова раскрыл книгу, и лицо его побледнело. Он едва произнес:
– Смотрите, ведь это, кажется, я?
Да, это был он, словно вдруг раздвоился. Он был здесь, рядом со мной и там, на странице книги, но не иллюстрация, а живой, уменьшенный в несколько сот раз.
Мы оба с ужасом глядели на этот странный феномен. Минута длилась, длилась, как будто уже наступила вечность. Затем произошла метаморфоза. Уменьшенный дубликат Серегина превратился в иллюстрацию, слившись со страницей.
– Мираж! Галлюцинация! Обман зрения!
– сказал Серегин, обращаясь не столько
– Не только, - возразил я.
– Это нечто иное, большее.
– А что именно?
– Задайте этот вопрос тому, у кого вы купили книгу. До Большого проспекта, где этот магазин, десять минут ходьбы. Сейчас четверть восьмого. Магазин закрывается в восемь. Торопитесь. Если он не очень занят, вы успеете получить ответ.
Серегин схватил книгу, сорвался с места и побежал.
– После разговора заходите ко мне, - крикнул я ему, закрывая за ним дверь.
– Мне тоже интересно.
Я ждал его, посматривая на часы. Ждать пришлось недолго - минут двадцать, не больше. Серегин был по-прежнему бледен. Рука его судорожно сжимала книгу.
– Ну, что он сказал вам?
– спросил я.
– Я его не застал. Магазин уже закрыт. Мы забыли, что перед выходным днем он закрывается на час раньше.
– Будем ждать еще сутки.
– Мне предстоит бессонная ночь. Разве смогу я уснуть после всего, что видел сегодня?
– Ерунда, - успокаивал я.
– Не взвинчивайте себе нервы. Все придет в норму. Я уже не первый раз встречаюсь с этим феноменом. Да и чего волноваться? Представитель внеземного разума продает книги, состоит в профсоюзе, платит членские взносы, несомненно, он прописан и имеет адрес. У него есть паспорт, стаж, все есть, что полагается... Магазин открывают в одиннадцать. Покупателей в этот час немного. Отзовите его в сторонку, словно хотите узнать о поступлении дефицитной книги. Он к этому привык. А вы назовите свое имя, специальность и смело спрашивайте. Он человек скромный, деликатный, интеллигентный. Если сочтет нужным, ответит.
– А если не сочтет?
– Отложит свой ответ!
– Надолго?
– Не навсегда. Не для того же он начал свой разговор с вами, чтобы потом играть в молчанку.
– Вы думаете, что он только со мной начал эту странную, нелепую игру?
– Нет. Я этого не думаю.
– Ну ладно. До послезавтра - внезапно оборвал разговор Серегин.
– Я и без того много отнял у вас времени.
И он ушел.
Увидел его я только через три дня. Он похудел, очевидно, от бессонницы.
– Ну, как?
– спросил я, - Видали? Разговаривали? Получили ответ?
Серегин усмехнулся.
– Чепуха! Неразбериха. Алогизм. Разговаривать-то разговаривал, но с ним ли?
– Разве его трудно узнать?
– Трудно.
– Он похож на Диккенса.
– На Диккенса? Сейчас он вылитый Чехов. Бородка клинышком. Старомодное пенсне со шнурком. И даже рост другой.
– Для чего? Почему?
– А я откуда знаю? Любезен. Сердечен. Но держит каждого покупателя на расстоянии. Я все время чувствовал, что между нами прилавок и еще что-то невидимое, но прочное разделяет нас.