Минус 32
Шрифт:
Александр раскрыл паспорт, заметив, что паспорт действительно РОССИЙСКИЙ. Значит, еще один «попаданец».
– Карпов Николай Валерьевич, - прочитал вслух Александр. – Дата рождения 25 декабря 1973 года, место рождения город Москва. Паспорт выдан 2 отделом милиции 5 РУВД УВД Центрального Административного округа города Москвы 20 февраля 1999 года. Та-а-ак, - протянул он, возвращая паспорт Николаю. – Значит вас было двое таких нарушителей?
– Саш, ты узнаешь меня в конце-то концов или нет, - Николай не на шутку рассердился. Неужели он так постарел, что его уже невозможно узнать. Или Сашка просто запамятовал, все-таки двадцать шесть лет назад в последний раз виделись, на выпускном вечере.
– Карпов Николай, - Александр наморщил лоб, - Карпов… Карпов… Коля?.. Карась?
Карась, такое прозвище было у Николая в школе. Карп вроде как неинтересно, а карась очень даже звучно.
– Ну, наконец-то вспомнил… Ну ты и тормоз, Саша… Как тебя только в твоем ФСБ терпят?
– Но как ты здесь оказался?
– А сейчас мы с Федей тебе все расскажем…
Прошло уже около получаса с того времени, как Петров вызвал эвакуатор. А эвакуатора до сих пор все еще не было. Но, собственно говоря, ему, капитану ФСБ Петрову, спешить было особо некуда. В самом деле, куда торопиться, сиди себе, да спи.
Из состояния дремоты его вывел снова зазвонивший телефон Голубева. Петров, нехотя открыл глаза, достал телефон начальника. Голубева вызывал абонент, значившийся в его записной книжке, как «Профессор Нефедов».
«Тот самый Нефедов, изобретатель», - сразу догадался Петров и нажал кнопку приема вызова.
– Слушаю вас.
– Александр Николаевич?
– Нет, это его подчиненный. Александр Николаевич подойдет чуть позже. Что ему передать?
– Передайте ему пожалуйста, что я хотел бы встретиться с ним. СРОЧНО!!!
– Хорошо, передам. Что-нибудь случилось?
Ответ последовал не сразу. Очевидно, профессор Нефедов раздумывал, стоит ли «раскрываться» перед подчиненным Голубева, которого лично он не знал. Петров поспешил развеять сомнения профессора:
– Вы можете мне доверять точно так же, как и Александру Николаевичу. У него от меня нет никаких секретов.
– Скажите ему, что сегодня утром ко мне подходили представители какой-то непонятной группировки, возможно преступной, и интересовались моим изобретением.
– Хорошо. Непременно скажу…
Петров опять убрал голубевский мобильник в барсетку и… задумался. Потом достал свой телефон. Набрал на нем какой-то номер:
– Иван Васильевич, Петров говорит. Нефедов собирается доложить обо всем Голубеву…
Иван Васильевич Поздняков был представителем сословия олигархов и входил в топ-20 богатейших людей России по версии журнала Форбс, занимая должность Президента нефтяной компании «Золотой жук». Обладая огромнейшим финансовым капиталом, Иван Васильевич естественно являлся весьма влиятельным человеком и имел «нужные» связи практически везде. И в политической, и в экономической сферах, и в мире культуры и спорта, и в криминальном мире (куда же без него?). И, само собой разумеется, во всех отечественных силовых структурах.
О существовании профессора Нефедова Иван Васильевич узнал совершенно случайно. Сотрудник Спецотдела ФСБ капитан Петров был сыном его хорошего знакомого Петрова Андрея Николаевича – генерального директора одного из коммерческих банков Москвы. А Петров-младший, как мы уже знаем, работал в группе майора Голубева, который как раз и курировал Нефедова.
И вот как-то два олигарха сидели на просторной террасе виллы Позднякова, с которой открывался изумительный вид на Средиземное море. Вилла, расположенная в ливанском городе Амчит, была облицована армированным панорамным стеклом, поэтому ее интерьер был светлым и открытым. По всему периметру виллы были высажены пальмы. На нижнем ярусе располагалась кухня, гостиная и столовая. Второй, средний ярус был отведен под гостевые комнаты. И, наконец, на верхнем ярусе, находилась вышеупомянутая терраса с бассейном.
Олигархи только что вылезли из бассейна и сейчас сидели в шезлонгах, одетые в махровые халаты, и обутые в шлепанцы, лениво потягивали апельсиновый коктейль и любовались морем.
– Эх, Николаич, вот смотришь так на море, и всякие мысли приходят в голову, - вздохнул Иван Васильевич. – Вот море практически вечно. Оно было здесь и сто лет назад, и двести, и тысячу. И после нас оно тоже будет вот также шуметь, также будут разбиваться волны о берег, также будет дуть легкий бриз, также будут надрывно кричать чайки. А вот время, отведенное человеку на жизнь, оно ограничено. Жизнь человека – коротка, особенно если рассматривать ее в масштабах Вселенной. Поэтому конечно хочется за этот короткий срок успеть из жизни «выжать максимум». Но мы вот живем, и периодически совершаем какие-то ошибки в своей жизни. Потом анализируем пройденный путь и думаем: «Ох, если бы вернуться на месяц назад, на два, на полгода, на год, на пять-десять лет, то я бы поступил иначе, чем тогда. И жизнь моя пошла бы по-другому, стала бы возможно хоть чуточку, но лучше». Но назад-то уже не вернешься. Время человеку неподвластно.
– Ну, пока да, - Петров отставил стакан с коктейлем в сторону и затянулся гаванской сигарой.
– Почему это «пока»? – усмехнулся Иван Васильевич. – Ты хочешь сказать, что наступят времена, когда мы сможем управлять временем?
Петров выпустил изо рта в сторону моря ароматное облачко дыма.
– Не знаю. Тут мой сынишка, ну ты знаешь, он на Лубянке работает, рассказывал, что живет в столице нашей Родины какой-то профессор, который занимается сейчас созданием МАШИНЫ ВРЕМЕНИ. И его отдел этого самого профессора… ну, разрабатывает наверно правильнее сказать. То есть если машина будет создана, то она пойдет на государственную службу, я так понимаю.
– На государственную службу, говоришь? Иван Васильевич задумчиво потер виски. – А думаешь у этого профессора получится?
Петров пожал плечами:
– Кто знает? Может, получится, а может – нет.
Иван Васильевич поближе наклонился к собеседнику.
– Николаич, а твой сын насколько близко вхож к этому профессору?
– Честно говоря, я не совсем в курсе. Но, по-моему, как раз его подразделение профессора и ведет.
– Понял, - Иван Васильевич откинулся на спинку шезлонга и задумался…
С той поры мысль о том, что скоро может быть наступит возможность осуществлять переходы во времени, не давала Ивану Васильевичу покоя. Особенно его «напрягал» тот факт, что машина времени, если конечно она будет изобретена, достанется фээсбэшникам. А зачем она им? Ведь он, Иван Васильевич, может найти машине лучшее применение (во всяком случае, уж точно лучшее для него). Имея возможность проникать в прошлое (а может быть и в будущее) можно очень много для себя любимого, полезного сделать. Нет, машина времени должна достаться ему, и только ему.