Минус 32
Шрифт:
– Хотя это тоже не гарантия, что в него не попадет какой-нибудь грибник. Или грибы еще не пошли, рано?
– Не знаю, товарищ майор. Я не грибник.
– Да я тоже не грибник. Но по-моему, первая половина июня – это еще не грибной сезон. Во всяком случае, бабульки пока грибами не торгуют. Ладно, Сереж, давай отправляйся на место. А я съезжу в Управление и оформлю соответствующие бумаги. Счастливо…
Александр положил смартфон на стол. «Вот ведь не было печали. Окна уже пять лет у нас не образовывались. Во всяком случае, критических размеров. Дай Бог, чтобы оно и правда «попало» куда-то в лес. А то придется потом «попаданцев» вылавливать. А это та еще проблема. Ладно, пора ехать на работу»…
Николай смотрел на Федьку, словно на инопланетянина, хотя вид у того был вполне земной.
– Что ты сказал? Куда добро пожаловать? – проговорил Николай, не узнавая своего голоса.
– Я же тебе сказал уже, дурень. В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. Раз уж в нашем времени нам встретиться было не суждено, то пришлось возвращаться во времена нашего детства. Гы-гы-гы.
– Это идиотское «гы-гы-гы» было «визитной карточкой» Федьки Курочкина. – Ну чего ты глаза выпучил? Сложно поверить в реальность происходящего? Да, брат, сложно. Я сам не сразу поверил, гы-гы-гы.
Николай почувствовал какой-то упадок сил и присел на корточки. Федька снова положил ему руку на плечо.
– А я на самом деле рад видеть тебя, Коль. Честное слово. А то все по телефону, да по телефону. Ну ты чего такой квелый, а?
– Что-то не укладывается у меня это все в голове, Федь, - Николай помотал головой и оперся ладонями об землю.
– Ерунда какая-то.
– Нет, брат. Это не ерунда, это – РЕАЛЬНОСТЬ. – Слово «реальность» Федька произнес с какой-то особой торжественностью.
– Но это же бред. Так же не бывает, Федь.
– Ну, - Федька развел свои огромные ручищи в сторону. – Как видишь, бывает. Мы с тобой ПОПАЛИ В ПРОШЛОЕ.
– Ну так же не бывает.
– Да чего ты заладил: «не бывает, не бывает». Ты лучше вокруг внимательно осмотрись. Куда делись дачи, а? Колодец, его же уже нет, правильно? А здесь он есть. Кстати, а вот ты к путям пройдись, - Федька указал пальцем в сторону железной дороги. – Так вот там, всего ОДНА колея, как раньше. А в нашем времени ведь уже две колеи стало, так? Да что там, к путям, ты вообще прогуляйся здесь. Я тебе скажу, это… Это возвращение в наше детство. Это… - Федька вдруг осекся и замолчал. Его взгляд был устремлен в сторону дорожки из щебня, ведущей от узенькой лесополосы (уже не существующей в настоящем времени), за которой начинались (должны были начинаться) участки товарищества «Агрегат».
По дорожке шел паренек лет десяти-двенадцати, одетый в синюю болонью курточку и «вареные» джинсы. В одной руке у него была удочка, в другой – красное пластиковое ведерко. Паренек, понятное дело, направлялся на пруд рыбачить. Николаю вдруг показалось, что он раньше где-то видел точно такую же куртку, а удочка… была очень уж похожа на ту, которую он оставил на берегу там, в своем времени. Да и вообще лицо у паренька какое-то уж о-о-очень знакомое. Стоп, так это же… Николай побледнел и сделал над собой неимоверное усилие, чтобы не рухнуть в траву.
Федька склонился над ним:
– Узнал? Это же ты, собственной персоной. Только тридцати двух летней давности.
– Не может быть, - прошептал Николай. – Федь, этого не может быть. Это мне все снится.
Федька ущипнул его за руку. Николай вскрикнул от боли.
– Ну, больно? Снится тебе все это, да? Гы-гы-гы. Слушай, а давай подойдем к нему, то есть, к тебе, гы-гы-гы. Спросим его, хорошая ли рыбалка в этих местах, а? Гы-гы-гы-гы-гы-гы, - Федька зашелся в каком-то истеричном смехе. Если бы Николай сейчас пребывал в своем нормальном состоянии, то непременно треснул бы Федьке по шее. Правда, и «огреб» бы потом по полной программе.
– Ну ты типа боишься, да? – Федька, наконец, перестал ржать. – А вот я не боюсь. Пойду, побеседую с тобой маленьким. И он направился было в сторону маленького Коли, но Николай-взрослый вцепился ему в рукав.
– Постой. Вместе пойдем. Не боюсь я ничего, - Николай встал с земли, отряхнулся, поправил штормовку. – Пойдем.
– Точно, не боишься? Смотри, а то в обморок упадешь еще. А вдруг малец тебя узнает? Гы-гы-гы.
– Пойдем, - настойчиво повторил Николай и решительно двинулся вперед.
Коля-маленький тем временем подошел к пруду, поставил ведерко на землю и стал разматывать удочку. Заметив, что к нему приближаются двое мужчин, мальчик насторожился, но не подал виду, продолжая заниматься своим делом. А мужчины уже подошли прямо к нему.
– Привет, парень, - окликнул Колю-маленького Федька. – А как здесь, рыба-то вообще водится какая?
Мальчик шмыгнул носом и, насаживая извивающегося червяка на крючок, ответил:
– Водится. Бычки в основном. Но и караси есть, и окуни тоже.
– Понятно, - протянул Федька. – Ну, удачной тебе рыбалки.
– Спасибо.
Во время короткого диалога между Федькой и мальчиком Николай внимательно оглядывал себя самого маленького. Да, это вне сомнения он. И рыбачил он в те годы именно на этом месте. И курточка, купленная за пару лет до 85-го года, в «Детском мире» его, и джинсы, доставшиеся по наследству от выросшего двоюродного брата, и дефицитные в то время кроссовки «Адидас» с тремя полосками, которые отец где-то «достал» по большому блату. Поплавочная удочка та самая, что и сейчас находится у него «на вооружении», бамбуковая «трехколенка», тогда еще совсем новенькая. Поплавков с той поры сменилось уже немало, но этот «толстенький» цвета морской волны, самый-самый первый. Так сказать, родной. Ведерко красное, столетней давности, в него еще раньше собирали всякую смородину, клубнику, малину. А потом бабушка купила новое ведро, а это отдали Коле, для рыбалки. Ну и, наконец, жестяная баночка из-под индийского кофе, в которой маленький Коля хранил червей.
Воспоминания нахлынули на Николая. Комок подступил к горлу, а на глаза навернулись слезы. Ведь прямо сейчас Николай словно бы пребывал в своем собственном детстве, причем не благодаря старым черно-белым фотографиям, коих у него было немало, а ВЖИВУЮ. И эта встреча с самим собой, эта баночка, это ведерко, эта одежда, разбередили в нем душу. Голова у него вдруг закружилась, и он вынужден был схватиться за рядом стоящую березку, чтобы не упасть.
Мальчик как-то подозрительно посмотрел на Николая. «Неужели он, то есть я, узнал себя в зрелом возрасте?» - промелькнуло в голове у Николая, и от этой мысли ему стало не по себе. Но быстро сообразил, что эта «подозрительность» связана с тем, что мальчик принял его за пьяного. Федька толкнул приятеля локтем, и, словно бы подтверждая догадку Николая, еле слышно произнес: