Минус на минус

Георгиева Инна Александровна

Ну, и кто из нас после этого не вырос?!

— Стой, Алекс. — Наконец мы подобрались к окошку. Нет, вопреки моим ожиданиям, оно не было открыто, да и замок работал как надо, но я точно знала, что сегодня кто-то здесь побывал. Легонько коснувшись рамы, я покачала головой: а ведь точно из «наших». Смертные оставляют другой след.

— Здесь кто-то был? — напряженным тоном уточнил братец.

Я нахмурилась:

— Не уверена…

И добавила про себя:

«Но ночью сюда стоит заглянуть…»

Нет, конечно, я не ожидала, что таинственный визитер вернется

после заката, но если мама и смогла чему-то меня научить, так это тому, что никто не проделывает долгий путь лишь за тем, чтобы полюбоваться на предмет своего желания. Маги слишком ленивы и жадны, чтобы уйти ни с чем. Просто иногда следует чуточку подождать, и тогда следы их тщательно замаскированной диверсии можно будет обнаружить без особых трудов.

— Идем обратно, — предложила я. — Здесь больше не на что смотреть.

— Ты уверена? — нахмурился Шурик.

— Абсолютно. — И на сей раз я даже не солгала. Есть чары, которые нельзя разглядеть до того момента, пока они не будут активированы. Сейчас нам в подвале было ловить нечего.

Видимо, теперь в моих глазах отражалась железная уверенность, потому что Алекс покачал головой, но послушно отложил «оружие». Мы тихонько, чтобы не привлечь внимание семьи, вернулись на кухню, забрали уже порядком остывшие напитки и через другой выход опять спустились на минус первый этаж.

— Где вы были? — раздраженно спросила Полина, буквально сдергивая с подноса свой чай. — Мы уже заждались.

— Да так… — Я пожала плечами, с выражением косясь на подругу.

Она хмыкнула и вернулась к Егоркиному фотоаппарату, сообразив, что сейчас не время и не место задавать вопросы. Но я точно знала, что она добьется своего позже. Впрочем, даже если и не захочет — я все равно расскажу ей о своих подозрениях. Потому что мне очень нужен был ее совет.

— Кстати, ребята, — отхлебывая кофе, привлек наше внимание старший брат. — Мне тут позвонили. Вызывают на практику. Перелет в Лос-Анджелес и обратно.

— На практику?! — восхитилась Полина. — А на кого ты учишься?! Я тоже так хочу… Лос-Анджелес, фигасе…

— Я — пилот, — ухмыльнулся Егор. — И поверь, Полина, тебе бы не хотелось сажать вертолет в Ливийской пустыне или доставлять продукты полярникам на Северный полюс. Лос-Анджелес — это редкая возможность, скорее даже приятное исключение.

— Блин, до чего интересная у тебя жизнь! — протянула ничуть не смущенная готесса.

Я только улыбнулась: если Егорка хотел напугать подругу, ему следовало вспомнить акул, а не Ливийскую пустыню с ее враждебно настроенными племенами. Последних она воспринимала исключительно как персонажей Counter-Strike: чуток опасные, конечно, но такие заба-авные!

— Угу, — фыркнул братец. — Интересная, не спорю. Вот следующие три дня тоже будут очень веселыми. Короче, я завтра уезжаю, ребята. Вы уж тут поживите втроем, ок? Не ругайтесь, ешьте вовремя, спать ложитесь не позже двенадцати. Ева, ты поняла?

— Да что ж такое?! — Я всплеснула руками. — Мне уже шестнадцать!

— Да-да, — отмахнулся Алекс. — Мы помним: принц, Русалочка… Не волнуйся, брат. Я позабочусь о сестре.

— Э… —

с кривой улыбкой поскреб в затылке Егор. — Я вообще-то хотел попросить Богдана, но если ты так настаиваешь… Ладно. Согласен. Только глупостей не делай.

— Какие глупости? — наигранно воскликнул Шурик.

А я посмотрела в его глаза и поняла, что за эти несколько дней стараниями братца на мою голову свалятся несколько ярких и, к сожалению, незабываемых «хеппенингов». Но потом взгляд упал на воодушевленно ковыряющуюся в фотоаппарате Полину, и я успокоилась. Потому что, если готесса не умерит свой пыл, Алекс может делать все что пожелает: следующие три дня я пролежу в постели, страдая жесточайшей мышечной крепатурой.

Тихо в лесу, Только не спит барсук, Этот барсук…

Тут я подула на ладошки, обняла себя покрепче и продолжила переминаться с ноги на ногу:

…Ждет, когда враг выберется из укрытия, Быстренько с ним разберется И отправится спать в теплую постельку!

При мысли об одеяле губы сами собой растянулись в широкой улыбке, а глаза мечтательно прикрылись.

О нет, эти коварные веки! Нельзя же так плотно смыкаться, когда впереди еще туева куча работы!

— Не спать, Ева! Не спать! — пробурчала под нос и едва не прикусила язык. Черт, ну почему не догадалась захватить с собой теплую одежду?! Эту промозглую кладовую можно было использовать как холодильник, а я сюда в ночнушке, халате и тапочках приперлась. У… дура! И главное: отлучиться теперь ну совсем-совсем нельзя. Иначе будет как по закону подлости: стоит партизану отвернуться, а фашистский шпион уже тут как тут.

А ведь я, между прочим, уже полтора часа вот так дрожала. Почти научилась танцевать степ, вспомнила все известные песенки…

Хотя нет, не все:

«Десять негритят, — дрожащим голосом пробормотала в такт притопыванию, — собрались пообедать, один вдруг поперхнулся — и их осталось девять…»

Ну, да, идеальная считалочка, чтобы тихонько провыть ее в темной кладовой, своей паутиной и плесенью до жути напоминающей склеп. Я ведь даже лампочку включить не могла: боялась случайно выдать себя братьям.

Девять негритят уселись под откосом, Один из них заснул — и их осталось восемь.

Какому садисту вообще пришла в голову такая песня?.. Еще и дождь за окном начался… Блин, ну вовремя осень решила проявить характер. Хотя бы грозы не было! Не то чтобы я так уж сильно боялась громовых раскатов или ударов молний — я же не пещерный человек, в конце концов! Мне доподлинно известно, что «небесный огонь» — это не проявление божьего гнева, а обычное природное явление. Только все равно как-то стремно, особенно когда знаешь, на что способна молния даже куда меньшего заряда…