Минута на убийство. Решающая улика
Шрифт:
— Вы видели капсулу, когда брали эскизы из ящика? — спросил Найджел у директора. — Это был верхний правый ящик, правильно?
— Да, вообще–то я ее видел. Она лежала около календаря.
— Вы не трогали и не передвигали ее?
— Нет.
— Очень хорошо, — сказал Найджел. — Миссис Лейк, вы видели капсулу после этого?
— Да. Когда Чарльз указал на один из эскизов и сказал: «Убийственная морда, которая смотрит из зарослей бугенвиллии»… по–моему, у меня мелькнула какая–то ассоциация… Во всяком случае, я оглянулась, и
Молчание.
— Кто–нибудь видел ее вообще на столе, до того или после?
— Я, — сказал Брайан Ингл. — То есть хочу сказать, я видел, как миссис Лейк положила ее на стол. Это было после того, как Н–нита предложила нам брать чашки.
— Кто–нибудь еще? Снова молчание.
— Ладно, с капсулой пока ясно. Итак, чашка Ниты стояла здесь… — Найджел показал на правую сторону директорского стола, около календаря. — Потом зазвонил телефон, и она, оставив чашку, пошла к своему столу. Оттуда она могла видеть всех… Просто невероятно, чтобы кто–то…
— Не забудьте, мы все рассматривали эскизы, — напомнил Харкер Фортескью.
— Верно. К ее столу не подходил никто, кроме Джимми…
— Но ведь наверняка кто–нибудь заметил бы, — вмешалась Алиса Лейк, — если бы мой муж раздавил капсулу над ее чашкой.
— Совершенно верно, — согласился Найджел. — Больше того, Нита сама бы это заметила. Значит, остается одно…
— Нет! — закричал Брайан Ингл, превратно поняв его. — Она этого не могла сделать! Я… я смотрел на нее все время. Я бы увидел… Кроме того, она бы этого вообще не сделала, это совсем не в ее характере… — У него оборвался голос. Найджел мягко проговорил:
— Иногда люди кончают с собой, это факт. Люди, от которых никто такого не ждет.
— Но они не кончают с собой на глазах у целой комнаты свидетелей, — заметил Чарльз Кеннингтон. — Найджел, ты говорил, что в ее чашке остался кофе. Примерно четверть чашки.
— Да. Понимаете, это очень важно. Это значит, яд не могли добавить раньше, чем она выпила по меньшей мере полчашки: ведь он действует мгновенно. У убийцы было очень мало времени…
Все внимание было теперь обращено к Найджелу, а он в свою очередь видел всех, и ничто не ускользало от его светло–голубых глаз, казавшихся совершенно бесстрастными. Он продолжал:
— Давайте вернемся к чашкам. Чашка Ниты стояла на столе у директора, и Джимми был совсем рядом. Когда зазвонил телефон, Нита спросила: «Которая тут моя?» — а Брайан ответил: «Эта, по–моему». И Нита сказала: «Нет, это мистера Лейка».
— Вы хотите сказать, что кто–то подсыпал яд не в ту чашку? — спросил Меррион Сквайерс, переводя взгляд с Алисы Лейк на Брайана.
— Я ничего не хочу сказать. Я только пытался точно определить, где находились чашки, — ответил Найджел. — Когда вы взяли свою чашку? — спросил он Джимми.
— Не раньше, чем подошел и сел на стол Ниты.
— Сколько времени прошло между тем, как вы поставили
— Минуты две. Да нет, меньше. Не больше минуты, наверное, — ответил директор.
— У нас есть свидетельство, — насмешливо произнес Меррион Сквайерс, сидевший верхом на стуле и саркастически улыбавшийся, — что не более чем за полчаса до убийства директор в пух и прах разругался с мистером Сквайерсом. Сложив два и два, проницательный Стрейнджуэйз, известный своей способностью делать в уме сложные вычисления…
— Дорогие мои, — вмешался Чарльз Кеннингтон, голос у него звенел от напряжения, — дорогие мои, давайте в этой ситуации избегать вульгарных шуточек.
Найджел заметил, что изящные руки Чарльза дрожат и побелели в костяшках. Ясно было: смерть Ниты подействовала на него гораздо сильнее, чем он хотел показать.
У Мерриона Сквайерса голова дернулась как от пощечины, и он уже приготовился начать сердитую перепалку, когда в коридоре послышался топот тяжелых ног.
— Это полиция, — сказал Найджел, направляясь к двери.
Вскоре врач занялся осмотром тела Ниты. За ее столом восседал полицейский в форме, а Найджел в приемной кратко рассказывал суперинтенданту Блаунту о случившемся. Через несколько минут он проводил Блаунта и приехавшего с ним сержанта–детектива в кабинет и представил их сотрудникам. Большая комната казалась теперь тесной и маленькой. Джимми Лейк, по–видимому, тоже почувствовал это; он спросил, нельзя ли убрать фотографии с пола, чтобы они не мешали ходить.
— Лучше на некоторое время оставить все как есть, сэр, — в обычном для него спокойном и убедительном тоне сказал Блаунт; этот тон ввел в заблуждение не одного преступника, принимавшего Блаунта совсем не за того, кем он был на самом деле.
Потом Блаунт перекинулся несколькими словами с врачом, после чего тот собрал свой чемоданчик и удалился.
— Так–так, бедненькая молодая леди… — сочувственно произнес Блаунт, вновь повернувшись к ним. Он был очень похож на мистера Пиквика: кругленький, лысенький, поблескивающий очками и светящийся доброжелательной улыбкой. — Мистер Стрейнджуэйз сообщил, что никто из вас не возражает против личного обыска.
Директор на всякий случай еще раз оглядел подчиненных и подтвердил:
— Совершенно верно, никто.
— Ну что ж, великолепно. Может, сразу и приступим? Этим займется сержант Мессер, а для вас, мадам, едет женщина–полицейский из Скотланд–Ярда. — Он поклонился миссис Лейк. — Я понимаю, вы люди занятые, но боюсь, нам придется подержать вас в этой комнате, пока… у вас нет под рукой какой–нибудь ширмы, сэр?
— Есть, в моей комнате большая ширма. Я принесу, хорошо? — сказал Фортескью и двинулся было к двери.
Суперинтендант Блаунт поднял пухлую руку.
— Мне бы не хотелось вас затруднять, сэр, — сказал он. — Один из моих людей сходит за ней, если вы сообщите, где это находится.