Минуя полночь
Шрифт:
— А обо мне не нужно заботиться, — честно и спокойно ответила она. — Мне просто нужно время, чтобы поправиться и прийти в себя. И тогда все встанет на свои места.
Да. Это звучало разумно.
— У вас, похоже, есть план, как это осуществить, — сказал он просто потому, что ничего лучшего в голову не приходило. — Желаю удачи.
— Спасибо. Спокойной ночи.
Все, хватит. Никакого дневного сна.
К такому решению она пришла, слоняясь по дому, как зомби, бездумно
Она сама только что избавилась от клинической депрессии. Она знала, как это бывает у пациентов. Депрессией страдали многие ее коллеги. Да почти все жители Чикаго зимой переживали депрессию. Даже такое жизнерадостное существо, как мать, время от времени страдала от приступов плохого настроения. Поэтому Дори хорошо знала симптомы этого заболевания.
Некоторое время она даже не пыталась бороться с депрессией. Знала, что заслужила ее. Это было понятно. Врачи ведь такие же люди. У них такая же кровь в ранах, та же боль и те же состояния, как и у всех остальных. Быть таким же человеком, как все, — это просто здорово.
Однако совсем другое дело — быть человеком и понимать все, уметь предсказать, что будет дальше, и распознать свое теперешнее состояние… да уж, это требовало настоящего мужества и крепкой силы воли.
Умение определить любую боль своего тела и понять, какая именно его часть болит и почему — это не так-то просто психологически, от такого умения устаешь. Способность приписать любую самоуничижительную мысль, не слишком высокое мнение об окружающем мире, любой непроизвольный и странный поступок, даже дневной сон и любое принимаемое мозгом решение, даже непродуманное и поверхностное, способность объяснить все это просто посттравматической депрессией… после этого все вокруг упрощалось и становилось понятным…
От этого делалось скучно и тоскливо. Понимая это, Дори задумалась, что, может, пора уже забыть о прошлом и начать жить будущим! А что ждет ее в будущем? Хороший вопрос…
Решительность ее была весьма ограниченна — она сводилась лишь к тому, чтобы не ложиться в постель днем. Но до того, чтобы вернуться домой и выйти на работу, было еще очень далеко.
Впасть в отчаяние было легко. Это не требовало никаких усилий с ее стороны и произошло очень быстро. Но выбраться обратно и начать жить нормальной жизнью — куда сложнее. Нужно отыскать выход, выкарабкаться, суметь выползти по стенам вверх. Но прежде всего надо встать и решиться попробовать.
— Пап! Смотри, это она! — воскликнул Бакстер, показывая на окно и бурно размахивая руками. Все семейство шло по дорожке от сарая к грузовику. Гил и Флетчер подняли головы.
Флетчер улыбнулся, а Гил был задумчив.
— Эй, привет! Я тебя вижу!
Дори смотрела в распахнутое окно, улыбалась Бакстеру и приветственно махала рукой всем троим.
— Тебе уже лучше? Ты перестала болеть? — крикнул малыш.
Дори
— Да, мне получше. Благодаря тебе и твоим рисункам. А сегодня ты принес мне новый?
— Нет. Я был очень занят. Вчера после школы мы возили Мэтью к врачу. У него в желудке дырка и в ней застряли кишки, и он не дает доктору Бисли взглянуть на все это и поэтому скоро не сможет ходить в туалет. — Этот монолог был произнесен на одном дыхании.
— Боже мой! А он когда-нибудь называет это грыжей? — спросила она с надеждой.
— Да. — Ему понравилась такая сообразительность. — У тебя она тоже есть?
— Пока нет, — ответила Дори, думая при этом о всех тех тяжелых телах, которые ей приходилось поднимать и переносить с каталки на каталку, а потом обратно. — Привет, Флетчер.
— Привет. — Он помахал рукой.
Она хотела так же обратиться к Гилу, но почему-то подумала, что ни к чему выделять его из группы.
Ерунда, конечно, или, может быть, еще одно проявление ослабленной способности ориентироваться.
— А что это вы тут делаете каждый день? — спросила она, показывая в сторону огромных полей и пастбищ позади дома.
— Проверяем коров, — ответил Бакстер, и в голосе прозвучало удивление — мол, что же нам еще делать?
— Проверяете их на что?
— Проверяем, есть ли у них еда и вода и чтобы они все стояли. Если увидим, что одна лежит, мы смотрим почему и иногда подходим и расталкиваем, заставляем встать, чтобы мы знали, что никто из них не больной.
— Не болеет, — автоматически поправил отец.
— Не болеет.
— И нужно это делать два раза в день?
— Так лучше, — сказал Бакстер, как мудрый и опытный старый фермер. — Иногда одна заболеет, и тогда все начинают болеть, очень быстро.
— Понятно. Наверно, правда надо следить за ними, — сказала Дори, и он кивнул. — А теперь пора в школу?
— Ага.
— Ну, тогда удачи.
— Спасибо. Тебе тоже, — ответил малыш и, помахав рукой, забрался в грузовик.
— Спасибо. — Брат начал залезать вслед за ним, и она добавила: — Тебе тоже, Флетчер.
Он оглянулся, кивнул и закрыл дверцу, улыбаясь.
Неожиданно она встретилась взглядом с Гилом, стоящим у кабины. Сердце заколотилось, на губах появилась глупейшая улыбка, с которой ей не удалось справиться.
— Вам что-нибудь нужно? — вежливо спросил он, глядя на нее очень внимательно и понимающе.
В эту минуту она почувствовала, что ей нужно очень многое.
— Я хотела задать вам тот же вопрос. Я сейчас еду в город. Может быть, вам что-то привезти?
— Да вроде ничего не надо. Но спасибо.
— Здесь есть хороший парикмахер?
— Мы обычно ходим в парикмахерскую Эда, — прокричал в открытое окно Бакстер, перелезая через брата. Его немедленно усадили обратно.