Мио-блюз

Ульсон Кристина

Я тоже так подумал. Особенно когда Дидрик сказал, что он работал над чем-то “секретным”. Может, Фредрику хотелось получить подтверждение моей заковыристой истории?

– К кому он мог обратиться? – спросила Люси.

– Да к кому угодно. Я назвал ему все имена.

Люси скрестила ноги.

– К кому угодно. К кому угодно из тех, с кем говорил ты сам. Тебе понятно, что это означает?

Конечно. Это означает, что убил его один из тех, с кем я встречался в последние недели. В Швеции или в Техасе. Кошмарный сценарий.

– Надо выяснить, что

он делал после наших встреч, – сказал я.

Как бы подытоживая.

– Много чего надо выяснить, – сказала Люси.

Опять-таки подытоживая.

Чуть больше недели назад она вконец выбилась из сил. Теперь батарейки перезаряжены, однако усталость по-прежнему совсем близко к поверхности.

Тут зазвонил мой телефон. Мадлен.

– У меня есть имя, о котором ты просил.

– Отлично!

Мой возглас заставил окружающих посетителей обернуться. Я взял себя в руки.

– Но фото Мио добыть не удалось.

Невольно я ощутил разочарование. Но преобладало не оно. Я снова подумал: как такое возможно? Как полиция могла искать по всей стране ребенка, не имея его фотографии?

– Мы можем увидеться? – спросила Мадлен.

Я быстро взглянул на часы.

– Я как раз обедаю. А потом еду на похороны.

– На похороны? – переспросила Мадлен. – Кто умер?

– Слишком многие. В пять тебе удобно?

Страх возник невесть откуда. Машинально я начал озираться по сторонам. Люси перехватила мой блуждающий взгляд и нахмурилась. Я оставил ее без внимания. За мной наблюдают? Можно быть уверенным, что телефон не прослушивают? Или из-за меня жизнь Мадлен тоже в опасности?

* * *

От одной смерти к другой. В американских фильмах на похоронах всегда полно народу. В действительности зачастую бывает иначе. Мы, люди, не настолько популярны, как воображаем. И в самом деле – сколько народу, как нам кажется, должно бы прийти на наши похороны? Все давние секс-партнерши? Забытые и брошенные. Растоптанные. Или все дальние родственники, которых даже не знаешь по именам, а потому совершенно ими не интересуешься? В тот миг, когда вышел из машины неподалеку от церкви, где должна была состояться панихида, я решил подготовить список людей, которые будут присутствовать на моих похоронах. Если в ближайшем будущем мне суждено умереть, пусть в церкви соберутся те, кем я дорожу.

У меня не было ни малейшего желания привлекать к себе излишнее внимание. Поэтому я заранее решил не заходить в церковь, если народу придет очень мало. Либо провожающих будет очень много и я смогу затеряться среди них, либо нет. Н-да, тут не затеряешься. Я издалека узнал Жанетту Роос. Она на дух меня не выносит и, если заметит, наверняка поднимет жуткий хай.

Я спрятался за большим толстым деревом. Они выбрали церковь подальше от центра, в Накке. Что связывало их с этим местом, я не знал, но был благодарен, что и церковь, и кладбище, и парковка утопали в зелени. Мне не хотелось без нужды попадаться на глаза, а спрятаться здесь было несложно.

Марион, сестра Бобби, подошла

к церкви с другой стороны. Кивнула матери и прошла мимо. Я пытался напомнить себе, в какой обстановке она росла. Какая грубость ее окружала. Но безуспешно. Не знаю, сколько раз в месяц я не принимаю протянутую руку мамы. Она просит всеобъемлющих отношений между матерью и сыном, а я говорю “нет”. Но только всеобъемлющим отношениям. Я согласен на их половину.

Жанетта была сломлена. Я прекрасно видел даже из своего смехотворного укрытия. Она стояла рядом с молодой женщиной, которая время от времени поглаживала ее по спине. Священник пока не появился. И вообще народу мало. Группа молодых парней, четыре-пять человек, стояла чуть поодаль. Один из них покосился в мою сторону. Элиас Кром.

Сердце застучало быстрее, я отступил подальше. Прятаться за деревьями вообще-то не для меня. Когда я снова выглянул, все уже вошли в церковь. Кроме Элиаса. Он стоял у притвора, курил. Рука у него дрожала. Потом он затоптал окурок и направился ко мне.

По-настоящему серьезные игроки знают, когда нужно сдаться. Я именно таков. Понял, что выдал себя. А потому вышел из-за дерева и стал ждать Элиаса.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

Загнанные люди выдыхаются быстро. Элиас выглядел так, будто несколько лет кряду бежал сломя голову.

– На панихиду пришел, но, похоже, идея была плохая.

– Народу чертовски мало, – сказал Элиас. – Вам лучше там не появляться.

Я кивнул.

– Что за женщина стояла рядом с Жанеттой? – спросил я.

– Малин. Подруга Бобби.

– Мне необходимо с ней поговорить. Можете это устроить?

От удивления он вытаращил глаза:

– Я оказал вам достаточно услуг.

– Мне? Вы, случайно, не путаете меня с Бобби? Ведь это он, а не я упросил вас под видом его самого пробраться ко мне в контору.

– Я не пробирался.

– Да какая разница. Мне необходимо поговорить с девушкой Бобби. Я дам вам номер телефона, сможете передать ей?

Он помотал головой и попятился. Дрожа всем телом.

Я шагнул вперед, схватил его за плечо:

– Что стряслось? Почему вы так нервничаете?

Элиас несколько раз сглотнул, прежде чем ответить. Взгляд метался по церковному двору, не поймаешь.

– Кто-то следит за мной. Не то чтобы постоянно, но почти. Не успею перевести дух, а этот гад опять тут как тут. Не знаю, что ему нужно, не знаю, кто он. Но думаю, все это для меня плохо кончится. Как для Бобби и для Дженни.

Тщательно подбирая слова, я тихо сказал:

– Я понимаю, вы мне не доверяете. Но все равно прошу вас об этом одолжении. Иначе конца не будет. Можете мне поверить.

– Вам вернули дочку?

Его слова ударили точно пощечина, хотя он явно ничего такого в виду не имел.

– Да, с ней все в порядке… Но… ее вернули только на время. Понимаете? Я должен решить еще кой-какие вопросы. Например, выяснить, кто убил Бобби.

Элиас провел руками по волосам. Волосы были сальные, а ногти с черной каемкой.