Мир Азриэля. Песнь ласточки
Шрифт:
— Вообще-то тебя сюда никто не приглашал!
— Мне не нужно согласие на то, что бы находиться в собственном доме! — крикнула в ответ та, скрывшись в коридоре и чуть ли не бегом кинувшись к белой двери комнаты Виктории, слыша позади тяжёлые и явно весьма раздражённые шаги незнакомца.
Дёрнув на себя золотистую ручку и на миг зажмурившись от белого света, девушка шагнула в комнату, и замерла. Эта была та самая комната из её сна, разве только окно тут было распахнуто на распашку, от чего белые полупрозрачные шторы струились от прохладного ветра, а разбросанные по тёмному полу листы бумаги что-то негромко шуршали. В кровати же словно кто-то недавно спал, забыв её заправить
— Я же сказал, что тебя никто не приглашал! — резко схватив её за плечо и повернув к себе тяжело прошептал мужчины, сжав свои пальцы на её мокром свитере.
— Что тут… произошло? — осторожно метнув взгляд на кровать прошептала Мария, нахмурившись и, смахнув с его плеча руку, отступила назад, гневно сжав ладони в кулаки. — Это вы тут всё переворошили?! Да как вы могли пробраться в этот дом и делать то, что вздумается! Так, я немедленно звоню в полицию и сообщаю о том, что в моём доме вор… они то с вами разберутся!
Метнув гневный взгляд на стол, в надежде найти свой телефон, девушка запоздало вспомнила о том, что кинула его под кровать и, выхватив из груды бумаги на тумбочке серебристый шпатель для краски с лакированной ручкой, грозно направила его на незнакомца, осторожно отступая назад и чувствуя, как гнев постепенно берёт своё.
— Телефон на первом этаже. Иди звони, если думаешь, что я лгу, — облокотившись об дверной проём плечом вновь так же спокойно ответил тот, пронзая её взглядом и замечая, как шпатель в бледных руках еле заметно подрагивает. — Только вряд ли меня арестуют, в отличи от тебя… но попытка не пытка. Давай. Я не против посмотреть, чем это всё закончится.
Метнув в его сторону недоверчивый взгляд, Мария поджала уже посиневшие от холода губы, смахнув с лица рыжую прядь и всё же осторожно пройдя к двери, скользнув в проём и не спеша спустившись по лестнице.
Телефон нашёлся на тумбочке между шкафов, и явно не оправдал её надежды. Он был старинным, сделанным в винтажном стиле с диском и белыми римскими цифрами с позолоченной подставкой, и трубкой на ней из белой кости, от которой тянулся закрученный чёрный провод. И как таким пользоваться? Дисковые телефоны Мария видела только в музеях или и вовсе у таких же любителей старины, так что если он решил позабавиться над ней, то у него это неплохо вышло.
Неуверенно подняв трубку и с тихим треском набрав нужный номер, она вслушалась в какую-то до странности шипящую тишину, надеясь заслышать привычные гудки, но ничего не было. Что ещё за чертовщина? Вот это уже начинало немного пугать…
— Вы что, ещё и провода обрезали? — кинув в сторону лестницы рассерженный взгляд грубо поинтересовалась Мария, со звоном опустив трубку на подставку и успокаивающе набрав в грудь пропитанного сигарами и мужскими духами воздух. Зачесав назад мокрые волосы, она начала шагами мерить гостиную, кидая непонимающие взгляды на картины и шкафы, на догорающие угли в камине, на неяркие золотистые лампочки в подсвечниках. — Да что за чертовщина тут вообще происходит? Ничего не понимаю. Я ведь только книги на аукцион выставляла, а не весь дом…
Неуверенно замерев напротив телефона и взглянув на дрожащие от холода ладони, Мария отрешённо вздохнула, шагнув к камину и, присев напротив, не раздумывая запустила руки в тёплое чрево, заставив мужчину даже напрячься. В чёрных углях, присыпанных серым пеплом, показались алые искры, что тут же потянулись длинным язычками пламени к онемевшим пальцам, ласково коснувшись холодной кожи. Этот огонь согревал, словно
— Огонь должен обжигать, — сделав неуверенный шаг к ней вдруг негромко произнёс незнакомец настолько настороженным голосом, что Мария очнулась от минутного помешательства, успев почувствовать резкий жар в пальцах и вовремя отдёрнув руки. И только после, удивлённо взглянув на ладони с еле заметными подпалинами на рукавах, резко поднялась на ноги, поймав на себе взгляд мужчины. — Кто, или что, ты такое?
— Если бы я это ещё сама знала, — пытаясь сдержать в голосе дрожь прошептала та, отступив назад и, запнувшись об край ковра, упала на мягкое, обшитое бордовой тканью, кресло, тут же сжав пальцами ручки. — Постойте, а вы тогда кто, раз этот дом построил ещё ваш отец?
Выпрямившись, насколько позволяла онемевшая от напряжения спина, девушка вперилась взглядом в лицо мужчины, почему-то вспоминая, что уже у кого-то видела точно такие же глаза из сочной травы. Что-то не давало ей покоя: если Виктор, являющийся главным героем книги, вдруг умер, то ведь что-то в реальности должно измениться? Или всё совершенно по-другому?
— Странно, а я думал, меня уже все знают, — прохладно усмехнулся мужчина, неуверенно сев напротив странной гостьи, явно ещё не отойдя от увиденного, впрочем, как и она сама. — Обычно присваивают звание безумца, или пьянчуги, хотя всё время читают детям мои сказки… безумный сказочник, ну не забавно ли? Без денег, а уже и без семьи. Продал собственную дочь женщине, которая и видеть меня близко не желала со своей дочерью, моей покойной женой… и куда только катится мир?..
Оторвав взгляд от собственных тесно сплетённых меж собой пальцев на молча слушающую Марию, он изогнул потрескавшиеся губы в ухмылке, невольно облизнув их и скрыв собственное удивление, не заметив на её лице ни грамма сожаления или того же презрения.
— Как я понял, уходить ты отсюда не собралась, даже если я за шкурку тебя вытащу, верно? — поднявшись со скрипнувшего кресла вздохнул он, явно не дожидаясь ответа и, подойдя к одному из шкафов со стеклянной дверцей, вытащил оттуда вино в тёмно-зелёной бутылке и стеклянный гранёный стакан, плеснув собеседнице и тут же сам приложившись к узкому горлышку, сделав два больших глотка и, пошатнувшись, вытер бордовые капли с покрытого жёсткой щетиной подбородка. И только после, взглянув на девушку, поднял бутылку за её здоровье. — Я Лидер Грардер собственной персоной, что продал свои идеи и душу за бутылки с вином, как и собственную дочь! Так что твоё здоровье, моё уже никуда не годится…
Он вновь сделал глоток, поставив на стол перед Марией кружку и упав на кресло напротив, выжидающе приподняв бровь, явно рассчитывая на авации или хотя бы благоговейный трепет, а не это неловкое молчание. Наконец, неуверенно протянув руку и сжав бледные пальцы на холодном стакане, девушка невольно преподнесла его к носу, неуверенно вдохнув сладковатый аромат, и только после отглотнула. Вино неприятно запершило в горле, заставив сморщиться и закашлять. Глаза заслезились, а воздуха стало как на зло не хватать, от чего стакан, выскользнув из пальцев, с громким звоном разбился об тёмный пол, так и ходивший ходуном перед глазами. Еле поднявшись на тут же подкосившиеся ноги, девушка опёрлась об спинку кресла, различая неясное движение перед глазами и слыша приглушённые шаги мужчины. Так плохо ей ещё никогда не было, казалось, что весь мир завращался перед глазами, забыв её об этом предупредить и теперь различными бликами пестрея перед глазами.