Мир Азриэля. Песнь ласточки
Шрифт:
— Что было… в вине?! — пытаясь не упасть прошипела она, встряхнув головой и рассыпав по лицу влажные волосы, из последних сил сжимая пальцами резную спинку кресла и осторожно отходя назад, к греющему спину камину.
— Всего-лишь снотворное, — откуда-то издалека послышался до ужаса спокойный и пугающий голос, заставивший отстраниться назад и врезаться спиной в тёплый камень камина, всё ещё жмуря глаза и качая головой, пытаясь нащупать на стеллаже хоть какой-то тяжёлый предмет, кроме старых бокалов и ваз. — Когда проснёшься, постарайся придумать более правдивую отговорку, что бы тебя случайно не посадили на пару лет, если,
Стряхнув с лица мокрые волосы и еле найдя взглядом движущуюся тень, Мария скривилась от собственного бессилия, что так и давило на плечи всей своей сущностью.
— И почему… — пошатнувшись и всё же упав на колени еле слышно прошептала она, зная, что тот её слышит. — И почему Виктория вами так восторгалась?..
Глаза застелила белая пелена, сменившаяся тьмой, и девушка больше ничего не слышала и не видела, в какой раз за день оказавшись во все поглощающем мраке собственного разума.
Глава 23. Бой с тенью
Она проснулась от чего-то резкого, неприятного, ударившего в нос с такой силой, что пришлось даже закашлять, отмахиваясь от чего-то невидимого и жмурить глаза. Наконец, запах пропал и, приподнявшись на дрожащие локти, девушка неуверенно протёрла глаза, привыкая к полумраку в комнате и сдувая с лица рыжие вихри волос.
— Чёрт… — схватившись за резко налившуюся чугуном голову почти что прошипела она, коснувшись холодным лбом колен и неуверенно замерев. Странно, но по ощущением это как-то совсем не походило на тюрьму или какую-нибудь камеру: было слишком тепло и уютно, да и пахло вовсе не сыростью и плесенью, а забродившим вином, что говорило только об одном. — А я думала, вы всё же сплавите меня жандармам или кто у вас тут в полиции работает? А в итоге оставили…
— В твоих же интересах, что бы я об этом не пожалел, — облокотившись об спинку кресла и явив на чёрной металлической зажигалке рыжий огонёк, только и пробормотал Лидер, прежде чем подпалить папиросу и тут же спустить с потрескавшихся губ слабый дымок. Запрокинув голову и молча взглянув на увитую паутиной и пылью тяжёлую люстру над головами, он тяжело вздохнул, всё ещё держа в руке зажигалку с нервно покачивающимся огоньком. — Откуда ты знаешь мою дочь? И то, что она восхищалась мной? Я думал, эта старуха уже успела ей мозги до основания промыть.
Закачав головой и осторожно сев, Мария всё же наклонилась, вновь коснувшись лбом до дрожащих колен и попытавшись привести сознание в норму. Её тошнило, и трясло, а огненный неприятный комок так и подступал к горлу, заставляя жмуриться и сипло вдыхать тёплый воздух. Ей надо прогуляться, если она не хочет оставить частичку себя в этом времени.
— Мне надо… прогуляться, — наконец выдавила из себя та, осторожно поднявшись на ноги и тут же почувствовав, как голова начала неприятно кружиться, а рвота так и подступать к горлу. Схватившись за стоящую у дивана резную трость и облокотившись об неё, девушка прикрыла ладонью рот, закрыв глаза и вновь сипло вдохнув тёплого воздуха. Лучше бы она снова умерла, а не испытывала весь этот ужас….
— Тогда позвольте проводить, — не без скрытой усмешки ответил мужчина, накинув на плечи старый потёртый плащ с широким воротом и ремнём на талии, и только после направился к дверям.
Вновь
Покинув оказавшийся настолько душным дом, пропитанный вином и сигарами, девушка чуть ли не с наслаждением вдохнула холодный морозный воздух, подставив лицо ветру и чувствуя, как рыжие вихри волос скользят по спине. Натянув рукава уже успевшего подсохнуть тёмного свитера на озябшие руки, она неуверенно ступила на заскрипевший под ботинками щебень, идя следом за тёмной фигурой в потрёпанном пальто. Высокий не заправленный воротник торчал во все стороны, от чего мужчина казался ожившим пугалом с растрёпанными волосами и сигарой в плотно сжатых губах. Приближаться к нему, а особенно начинать разговор, как-то совершенно не хотелось, словно какая-то неприступная преграда выросла между ними. И неужели этот тип и вправду её… прадед? Об этом даже думать не хотелось.
Они обошли мрачный, грозно возвышающийся в одиночестве, семейный особняк, подходя к плату идеально круглого чёрного озера с белым причалом и слабо покачивающейся синей лодкой. Берег тут был усыпан мелкими серыми камешками, что сменялись короткой жёсткой травой. Некогда покрытая щебнем тропинка терялась между молодыми ивами, склонившими свои лохматые головы к самой воде, словно о чём-то шепчась с ней, затихая, когда они проходили мимо. Порой вырастали чёрные, оплетённые плющом, покосившиеся скамейки, на которые даже смотреть было жалко, не то что присесть.
— Позвольте спросить, — наконец начала Мария, спустив с губ белый клубящийся клубок пара. — Возможно, это покажется вам странным, но какой сейчас год? Желательно узнать точную дату.
Вызволив из глубоких карманов плаща руки и наконец докурив папиросу, он вздохнул. Вздохнул тяжело, словно ему было неприятно говорить, и каждое слово отдавалось болью во всём теле.
— Двадцать восьмое декабря тысяча девятьсот тридцать девятого года, — наконец, равнодушно произнёс Лидер, словно ничуть не удивившись словам собеседницы. — Осталось ровно три дня до сорокового…
— Ясно… — попытавшись сдержать тяжёлый вздох прошептала она, замерев и взглянув на чёрную гладь воды. Мелкие листья ив, кружась, как многочисленные кораблики скользили по ней, создавая еле заметную рябь и почему-то заставляя сердце больно сжиматься. Всё это реальность. Настоящая, ужасная реальность, от которой хочется бежать, но больше некуда. Главный герой умер, погиб, и второй книги больше нет, как и всего того, что должно было произойти. Она в ловушке, в которую сама же себя загнала. И как отсюда выбраться? Переписать сюжет? Ну да, попробуй это сделать, раз первое издание вышло девять лет назад, а оригинал мог быть потерян.