Мир без конца
Шрифт:
Вспоминала дом, в котором прожила с Вулфриком десять лет. Там осталось немного: пара кастрюль, поленница недавно наколотых дров, пол-окорока и четыре одеяла. Вся одежда на ней, то же касалось мужа и мальчиков; никаких украшений, лент, перчаток, гребней у нее не имелось. Десять лет назад во дворе копошились куры и свиньи, но за годы нужды их постепенно съели или продали. Все жалкое имущество можно восстановить за недельное жалованье, обещанное в Аутенби.
Следуя указаниям Гарри, шли на юг к илистому броду через Аутен, затем свернули на запад и двинулись вверх по течению реки. Русло постепенно сужалось, наконец оказалось зажато между двумя грядами холмов.
— Отлично, плодородная земля, — заметил Вулфрик. — Однако понадобится мощный плуг.
К полудню дошли до большой деревни с каменной церковью. Гвенда робко постучала в дверь деревянной усадьбы возле церкви. Неужели сейчас ей скажут, что Гарри нес полную чепуху и никакой работы здесь нет? Неужели она заставила своих идти полдня впустую? Как же унизительно будет вернуться в Вигли и просить Натана Рива опять взять их на работу. Дверь открыла седая женщина и посмотрела на Гвенду подозрительным взглядом, которым деревенские встречают всех незнакомцев.
— Да?
— Здравствуйте, мистрис. Это Аутенби?
— Да.
— Мы батраки, ищем работу. Гарри Пахарь посоветовал нам прийти сюда.
— Вот как?
Что-то не так, или это просто старая сварливая корова, подумала молодая крестьянка и чуть не высказала свои сомнения вслух. Вовремя спохватившись, поинтересовалась:
— Гарри здесь живет?
— Еще чего, — ответила женщина. — Он простой пахарь. А это дом старосты.
Значит, у старосты с пахарем натянутые отношения, поняла Гвенда.
— А можно поговорить со старостой?
— Его нет.
Батрачка не теряла терпения:
— Вы не будете так любезны сказать нам, где его найти?
Собеседница кивнула в сторону долины:
— На Северном поле.
Гвенда обернулась в указанном направлении, и хозяйка тут же исчезла. Вулфрик заметил:
— Кажется, нам не очень рады.
— Старухи терпеть не могут всякие перемены. Пойдем искать старосту.
— Мальчишки устали.
— Скоро отдохнут.
Пошли по полю. Там кипела работа. Дети убирали со вспаханной земли камни, женщины сеяли, мужчины подвозили навоз. Вдалеке Гвенда увидела бычью упряжку — восемь сильных животных тащили по влажной тяжелой земле плуг. Батраки из Вигли подошли к людям, пытавшимся высвободить застрявшую в яме борону, в которую была запряжена лошадь, и помогли. Вулфрик напряг широкую спину, и борона выскочила. Сельчане с уважением посмотрели на незнакомца. Высокий мужчина со следами ожога на лице приветливо сказал:
— Сильный парень. Ты кто?
— Вулфрик, а это моя жена Гвенда. Мы батраки, ищем работу.
— Тогда вы-то нам и нужны, Вулфрик. Я Карл Шафтсбери. — Он протянул руку. — Добро пожаловать в Аутенби.
Ральф появился через восемь дней.
Беглецы из Вигли поселились в маленьком прочном доме с камином и спальней наверху, где и ночевали отдельно от детей. Пожилые сельчане приняли их настороженно, особенно Уилл Рив и его жена Ви, которая была довольно груба в день приезда, но Гарри Пахарь и остальная молодежь с воодушевлением восприняли нововведения и радовались помощникам.
Им действительно пообещали по два пенса в день, и Гвенда с нетерпением ждала конца первой недели, когда каждому из них выдадут по двенадцать пенсов — целый шиллинг! Вдвое больше самого высокого жалованья, которое они когда-либо получали! Как распорядиться этими деньгами?
Всю жизнь проработав в Вигли, новоселы с удивлением обнаружили, что не все деревни одинаковые. Здесь, где хозяйничала настоятельница Кингсбриджа, царила совсем другая атмосфера. Предвидеть, какое решение в том или ином случае примет самодур Ральф, было невозможно. Жители же Аутенби, как правило, догадывались, как рассудит аббатиса, и улаживали большинство споров, прикидывая, чтобы она сказала, если бы ее спросили.
Мирный спор такого рода возник как раз в день приезда Ральфа. На закате все возвращались домой с поля, взрослые устали, дети бежали впереди, а замыкал шествие Гарри Пахарь со своими нераспряженными быками. Карл Шафтсбери — как Гвенда и Вулфрик, пришлый — поймал на рассвете трех угрей на ужин, поскольку была пятница. И теперь сельчане размышляли, имеют ли батраки то же право, что и держатели, а именно: ловить рыбу в реке Аутен по постным дням. Гарри Пахарь утверждал, что эта привилегия распространяется только на жителей Аутенби. Ви говорила, что держатели, в отличие от батраков, платят лорду, а имеющие дополнительные обязанности должны иметь и дополнительные права. Принять решение попросили Уилла Рива, но он рассудил иначе:
— Я думаю, мать-настоятельница сказала бы так: коли церковь предписывает есть рыбу, эта рыба должна быть предоставлена всем.
С ним согласились. Вдруг резко подул холодный ветер, и Гвенда увидела двух всадников. Верховые были в полумиле, за полями, и направлялись к деревне по той же тропе, что и сельчане. Крестьянке показалось, что это воины: крупные лошади и тяжелые стеганые плащи, какие обычно носили ратники. Батрачка толкнула мужа.
— Вижу, — мрачно сказал он.
Случайно такие люди в деревню не приезжают. Лорды презирали всех тех, кто трудится на земле и ухаживает за скотиной, и обычно являлись только забрать у крестьян то, что считали ниже своего достоинства производить самим, — хлеб, мясо, эль. Их мнение относительно того, что им причитается, всегда расходилось с подсчетами самих тружеников, и неизбежно вспыхивали споры.
Скоро, увидев всадников, затихли и все сельчане. Гвенда заметила, что Гарри развернул быков к деревенской окраине, но не поняла зачем. Она не сомневалась, что всадники приехали искать сбежавших батраков, и стала молиться, чтобы это оказались бывшие хозяева Карла Шафтсбери или еще кого-нибудь из пришлых, но, подойдя ближе, узнала Ральфа Фитцджеральда и Алана Фернхилла. Сердце ее упало. Этой минуты молодая крестьянка очень боялась. Она знала, что Ральф может узнать их местопребывание. Значит, отец догадался и не стал молчать. И хотя Тенч не имел права забирать их обратно, он рыцарь, лорд, а значит, может творить что хочет.