Мир богов. Книга 2
Шрифт:
Действительно, прежде чем его покинуть, рицатская морфа ударила его по нервным окончаниям, которыми была соединена с ним в единое целое, и он, пойманный врасплох, едва не умер от болевого шока.
— Знаю, милый! Именно на это я рассчитывала, — пропела рицатская морфа и плотоядно облизнулась. — Очень хочется распотрошить тебя до состояния первичной материи, но тогда будет некому передать моё послание многоуважаемой скотине, которая зовётся принцем Хаоса.
— Какое ещё послание? — рыкнул бог-убийца, готовый взорваться действием.
— Не напрягайся! Сказала же, что не убью. До встречи, милый!
В знак прощания рицатская морфа подняла
Воспользовавшись передышкой, бог-убийца провёл разведку и первым делом определил местонахождение Золотого императора и Ареса Пироэйса. Сделать это было не сложно: они находились в эпицентре идущей битвы. Собранные сведения позволили ему определить общее состояние дел. Они не радовали. Положение не изменилось, фандорианцы проигрывали по всем фронтам. Причина крылась в том, что их основная масса относилась к земным богам, которые в своих действиях руководствовались понятиями средневековых войн, в то время как боги Эквилибриума активно использовали тактику и вооружение технологических цивилизаций будущего. Спасти фандориан могло лишь чудо.
Глава 37
Я подошла к окну и с надеждой посмотрела на небо. Нет, ничего не изменилось. Ни единого просвета, сплошь свинцовые тучи. Не давая высунуть нос наружу, по-прежнему лил дождь — мутный и нескончаемый, как вдовьи слёзы…
В общем, скверный дождь. И настроение, как погода, тоже ни к чёрту.
Вроде бы нужно радоваться, что вернулась домой жива и здорова, да вот чего-то не радуется. На сердце тревожно. Что-то нехорошее творится на Небесах. Очень-очень нехорошее, хотя на самой Фандоре тихо; нет даже мелких междоусобиц, какие обычно не утихают в её средневековом мирке. Да и люди какие-то притихшие, ходят с такими лицами, будто у всех по покойнику в доме.
Нет, я так больше не могу! Я должна знать, как там дела у отца!.. Спросить маму? Нет, не стоит — всё равно она ничего толком не знает, только лишний раз разнервничается.
Поскольку вионет не отзывался на мои запросы, а Небеса перекрыты и туда не попасть, остаётся лишь один источник информации. Я переместилась к драконьей конюшне и вывела Мушку из стойла.
Тишком удрать не удалось: появился Алекс и, перехватив поводья дракона, смерил меня сердитым взглядом. Естественно, вслед за ним нарисовались остальная братия. С той поры, как я вернулась домой, все шестеро повсюду таскаются за мной. Нет, я понимаю, после приснопамятного воскресения ребята до сих пор переживают за меня, но всему есть предел, в том числе моему терпению. И вообще, ладно Пименов, но Василиса мне зачем?
— Не прогонишь! Я имею такие же права, как и все, — обиделась Василиса, правильно расценившая мой взгляд. И поскольку магическая наука давалась ей необычайно легко, она взлетела и, усевшись позади меня, обеими руками вцепилась
— Ну, всё! Я готова. Полетели, — пролепетала она дрожащим голосом.
— Слушайте, может, не надо, а? Я лечу не куда-нибудь, а в Лягушачью Заводь. Уверена, там мне ничто не грозит, — попыталась я воззвать к здравому смыслу своего коллективного разума.
— И не будет! — непреклонно заявила Кэт и выразительно глянула на Алекса. — Савенков, не кочевряжься! Если не брать вас с Эдом, всё равно мы все на Мушке не поместимся.
Естественно, Алекс разорался, что он нам не лошадь, но затем всё же принял драконью форму и Сергей под его зверским взглядом взгромоздил ему на спину седло, позаимствованное у Мушки.
Пименов и Кэт устроились на Алексе, Дашка уселась впереди меня, Эдик превратился в феникса и мы, наконец-то, отправились в путь.
При подлёте к Лягушачьей Заводи моё внимание сразу же привлекла расчищенная площадка, ради которой Чантико пожертвовала своим роскошным цветником.
На возникшей проплешине стояло непонятное сооружение, вокруг которого с деловитостью муравьёв суетился многочисленный рабочий люд. И вообще, в поместье Бонов царила совсем иная атмосфера. Вопреки всеобщему кладбищенскому унынию здесь кипела жизнь — стучали молотки, вжикали пилы и над всем этим стоял гул многочисленных голосов: кто-то ругался, кто-то смеялся, кто-то отдавал указания. От этой рабочей какофонии у меня даже поднялось настроение.
— Ир, это что такое? — преодолевая шум драконьих крыльев, выкрикнула Тигрёнок.
Я пожала плечами. Мне-то откуда знать, что там задумал мистер Бон? Вообще-то, возводимое сооружение сильно смахивало на параболическую антенну, при помощи которых на Земле или передают, или ловят сигналы из космоса.
— Никак мистер Бон хочет пообщаться с зелёными человечками, — подтвердила Василиса мою догадку. Причём это было сказано с таким восхищением, что я обернулась и она, смутившись, потупила глазки. Понятно. Кажется, наша портняжка втрескалась в красавца-мага. Нужно будет её предупредить, чтобы не слишком демонстрировала свою влюблённость: если Чантико приревнует, мало ей не покажется. Как показала практика, бодаться с богами себе дороже. К тому же ради школьной любви Савенкова я не намерена с ней ссориться. Когда я ходила в ученицах у мистера Бона, она отнеслась ко мне как к родной, да и сейчас всегда мне рада. К тому же Чантико воспитала моего отца. В общем, я воспринимаю её как часть семьи. Так что без вариантов, Васька в пролёте. Пусть кому-нибудь другому строит глазки, например, садовнику. Судя по тому, как он постоянно крутится вокруг неё, она ему нравится.
Чтобы не мешать ведущимся работам, мы приземлились на аллее, которая находилась неподалёку от строительной площадки. Я отпустила Мушку в свободный полёт, и мы направились к мистеру Бону, который, стоя на скалистом возвышении, осуществлял общее руководство стройкой. Чантико тоже была здесь, правда, не в человеческом облике, а в образе змеи. Приподнявшись над землёй, она зорко смотрела за мужем, который с возмущёнными криками то и дело срывался с места. Упреждая его поползновения, Чантико каждый раз стремительно бросалась к нему и, обвив, удерживала его на месте. «Дорогой, они справятся, только будь добр объясни им ещё раз», — терпеливо приговаривала она. Мистер Бон вздыхал, но подчинялся её ласковому диктату и повторял последовательность необходимых действий.