Мир будущего
Шрифт:
Никель внимательно оглядел декорированный в холодных тонах зал: посетителей хватало, столы стояли близко один к другому. Я уж было решила, что он усадит меня в центре на всеобщее обозрение, но он поступил совсем наоборот: прошел в следующий зал, разделенный на отдельные кабинки, выбрал самую угловую из них и первым сел за полукруглый диван, окружающий стол.
Возникла небольшая заминка. Я, на предложение сесть рядом с Ником, ответила, что лучше останусь стоять. Тимериус тоже не горел желанием садиться с ним рядом, пока тот не наденет перчатки. Ник сказал ему, что есть в перчатках — сущее наказание,
Наконец атлант, продемонстрировав недюжинную храбрость, согласился сесть рядом с Никелем.
Борк задвинул прозрачную перегородку, и на ней тотчас расцвёл горный пейзаж, отделивший кабинку от посторонних взглядом. Здешняя обстановка разительно отличалась от общего зала. Большой и тяжелый стол, словно вырезанный из темного благородного дерева, отделял нас друг от друга, и в то же время заставлял чувствовать наше единство. Тело радовалось мягкости и гладкости роскошного дивана из искусственной бордовой кожи. на стенах висели тусклые светильники, заливая присутствующих таинственным светом.
Сидящий напротив меня Никель уже раскрыл интерактивное меню и выбирал еду. Он смотрел вниз, на стол, и я воспользовалась этим моментом, чтобы хорошенько рассмотреть его. Не отрываясь от списка блюд, он расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки и до локтя закатал рукава, безжалостно сминая выглаженную ткань.
Мне бросился в глаза резкий контраст между чистотой одежды и легкой неряшливостью его облика; белой рубашкой и темными волосами, казавшимися почти черными: бровями, ресницами, волосами на груди и на руках.
Я отчетливо разглядела тени на щеках и подбородке Ника — он не брился уже несколько дней, отрастив короткую щетину, которая некогда казалась мне столь притягательной.
Подстать ламповому свету, воздух в кабинке потеплел и словно сгустился; я покрылась испариной. Жаль, рядом нет бумажного меню, которым можно было бы обмахиваться, как веером: вентиляция в кабинке явно неисправна — а может, по мне таки ударил запоздалый адреналин.
— И когда Магарони успел воспылать к тебе таким интересом? — я отвлеклась, и ему удалось застать меня врасплох. Никель наотмашь провел рукой по столу сверху-вниз, наугад нажимая на попадающиеся по пути блюда, и я только сейчас поняла, что все это время он смотрел на одну и ту же страницу, не листая и, в общем-то, ничего не выбирая.
Он оторвался от меню и посмотрел прямо на меня. Я, в свою очередь, тоже заглянула в его глаза, и то, что я там увидела, заставило меня рассмеяться.
Обвинение. Хорошо спрятанное, укрытое слоями из равнодушия, холодности и профессионального любопытства — сразу и не распознаешь, но я-то теперь видела его насквозь — с тех самых пор, как умудрилась взять за живое. Это была моя точка отсчета, путеводная нить, взявшись за которую я могла распутать клубок из наслаивающихся эмоций.
Мой смех был бодр, но неуместен. Он прозвучал в тесной кабинке подстрекательством к бунту; пощекотал каждого из сидящих за нос, вызывающе помаячил перед глазами и затих, поднявшись к потолку.
Никель застыл. Борк
А посмеяться было над чем. Этот человек, сидящий напротив, этот зануда и шизофреник прислал за мной на Землю чтеца маниакального вида, а теперь предъявлял непонятные претензии.
— Когда Магарони воспылал ко мне интересом? — повторила я. — Сейчас скажу.
Я посчитала про себя дни.
— Не уверена, но могу предположить, что это случилось пять дней назад, когда великий Никель Андо поручил ему забрать из другого измерения ничем не примечательную девушку.
В потолке образовалась ниша. Из нее выдвинулась этажерка, на которой в несколько ярусов стояли широкие плоские тарелки.
Никель задумался над моими словами.
— Это не так, — сказал он. — Во-первых, ты примечательна хотя бы тем, что ты моя жена. А еще ты странница. И повторю еще раз: я не поручал Антонио забирать тебя. Он планировал поездку в Москву, и я ПОПРОСИЛ его сопровождать вас с ребятами на обратном пути.
— Не важно, — я потянулась за блюдами и один за другим переставила их на стол. Последняя из тарелок оказалась слишком тяжелой: рука дрогнула в воздухе, и тарелка накренилась. Подмога подоспела быстрее, чем я успела что-либо сообразить — Борк молниеносно поднял руку и придержал блюдо, спасая его от неминуемого обрушения.
Я дернула головой, выражая Борку молчаливую признательность, и даже с противоположного края стола расслышала раздраженный вздох Никеля. Раскрыла рот и закончила фразу, стараясь поскорее замять неловкую ситуацию:
— Понятия не имею, почему я все время натыкаюсь на него. Можно подумать, будто он меня преследует!
Стало тихо.
— Что значит "все время натыкаюсь на него"? — медленно произнес Тимериус. Я кинула быстрый взгляд на Никеля, и сразу же отвела глаза прочь: он окаменел. Возможно, даже перестал дышать.
— Ты снова чего-то не рассказала мне, милая? — Никель сказал это очень вкрадчиво, даже ласково. Я пожала плечами, пытаясь избавиться от противного сосущего ощущения в груди.
Мной овладело непреодолимое желание соврать. Я знала этот тон. Если я оправдаю его худшие подозрения, может случиться что-то страшное. Каждый раз, когда он вот так замирал, я ожидала неминуемой вспышки ярости, чувствуя себя в чем-то провинившейся. Мне очень хотелось солгать Никелю, успокоить его, пустить пыль в глаза. Но не в момент, когда на нас смотрят две пары лишних глаз, и не по этому вопросу. Сейчас соврать ему было совершенно невозможно.
Я усмехнулась, попытавшись перевести всё в шутку.
— Нет, я неправильно выразилась. "Все время" это, определенно, перебор. Просто видела его еще раз, совсем мельком.
— ЧТО?! — закричал Никель. — И ТЫ ГОВОРИШЬ МНЕ ОБ ЭТОМ ТОЛЬКО СЕЙЧАС?
Ну вот. Я на всякий случай вжалась в кожаную спинку дивана. Отсюда он меня не достанет. Надеюсь.
— На четвертом уровне. Вечером, после встряски. Это было в первый день после моего возвращения. Ты сам отправил меня гулять по Городу, между прочим! — я повысила голос, защищаясь.