Мир царя Михаила
Шрифт:
– Да была я здесь, была, отстань окаянный, дай человеку хоть немного вздремнуть!
– Ирина, уже не стесняясь, зевнула, прикрыв для приличия свой изящный ротик с накрашенными губками узкой ладошкой с длинными пальцами.
– Ну и как здесь живется?
– спросил Коба.
– “Ладно за морем иль худо, и какое в свете чудо?..”
Ирина, поняв, что вздремнуть ей так и не дадут, в свою очередь решила немного поэпатировать будущего генсека.
– Знаешь, Сосо, мне что-то не очень-то здесь понравилось, - сказала она, - а чудес было - хоть пруд пруди. Тут и негры с арабами и турками, слоняющимися по улицам без дела, словно здесь
– Ирина, ты меня обманываешь?
– недоверчиво спросил Коба, - откуда здесь, в центре Европы, турки, арабы и негры? Чего им тут делать? Кстати, а что такое гей-парад?
– Гм… - Ирина густо покраснела, теперь только поняв, что ей придется объяснять человеку, не понимающему реалии XXI века то, о чем в веке ХХ-м приличные люди стараются не говорить вслух. Она умоляюще посмотрела на меня.
– Придется выручать Иришку, - подумал я, - ей трудно будет объяснить Сосо - почему люди, в их времени прятавшие от других свои противоестественные наклонности, в наше время выставляют их напоказ.
– Видишь ли, - начал я осторожно, - в будущем, из которого мы прибыли сюда, в Европе царит, не к ночи будет сказана, толерантность и политкорректность. Сие означает, что капитализм достиг высшей точки своего развития, успел совершенно разложиться и теперь любой извращенец может гордо демонстрировать окружающим его людям свои пороки. Гей-парад - это торжественное шествие по главной улице с оркестром толп содомитов, зоофилов и лесбиянок. Ирина права - для нормального человека, наверное, нет зрелища омерзительней.
У Кобы от удивления даже челюсть отвисла, - Шени деда… - пробормотал он, - потом, видимо вспомнив, что как минимум один из присутствующих здесь понимает по-грузински, оторопело спросил, - вот так прямо и идут содомиты, заявляя всем, что они… - тут он посмотрел на красную как рак Ирину, и закашлялся.
– Именно так, генацвале, - сказал я.
– Теперь ты понимаешь, что эта Европа совсем не похожа на ту Европу. И она вряд ли может понравиться нормальному человеку.
– Да как же они живут-то, - все еще не оправившись от удивления и возмущения спросил Коба, - дети то у них откуда берутся?
– А детей для них рожают другие, - сказала Ирина, - а содомиты воспитывают приемных детей по образу своему и подобию.
– Какой ужас, - тихо сказал Коба, - как вы только там живете, с такими вот?
– Ну, в России с этим как бы вроде все в порядке, - сказал я, - у нас не дают подобным извращенцам голову поднять, за что весь “просвещенный Запад” обзывает нас дикарями и отсталым народом.
– Ну, и слава Богу, - сказал Коба, - при этом он с интересом посмотрел на Ирину. А я сделал зарубку на память - похоже, что он положил глаз на нашу красулю. С одной стороны - дело молодое, тут мы все грешны… А с другой стороны - как найдут общий язык люди, которые выросли в разное время, в разной стране, и по своим взглядам на жизнь и на мир, который их окружает, так непохожи друг на друга.
Впрочем, пусть будет то, что должно быть. Вот, кстати, и Ирина, как я успел заметить, постреливает глазками в сторону Сосо. А что, он мужчина яркий, выразительный, самобытный, чем-то похожий на мачо из мексиканских сериалов. И рост у него нормальный - врут историки-либерасты - в полицейском розыскном деле он точно указан - тридцать восемь вершков, или “на
Рандеву с Варягом 3. Мир царя Михаила
Имея дело с нами, Сосо пообтерся и даже приобрел некоторый лоск, который, скорее всего, был у него прирожденным. Ну не на пустом же месте возник Красный Император, о котором так много писали в наше время. Умел он нравиться людям, которые, если и не боготворили его, то считали вполне надежным и приятным в общении товарищем.
Надо помнить и о том, что летом 1917 года Сталин оставался чуть ли не единственным высокопоставленным большевиком не севшим в тюрьму и не ушедшим на нелегальное положение. Он вполне находил контакты и со своими и с чужими. Так что, имея перед собой носителя харизмы такой силы, Ирина и вправду может не устоять перед натиском кавказского джигита.
Но может это и к лучшему. Ведь кто знает, каким бы стал Сталин, если бы на протяжении своей жизни не потерял одну за другой двух любимых женщин. Может им с Ириной и впрямь стоит попробовать начать все с чистого листа?
Я решил дать им возможность побыть одним, и, сказав, что хочу сбегать в вагон-ресторан, вышел из купе. Уже темнело. В сумерках мелькали тусклые огни немецких городков и станций. В соседнем купе кто-то на губной гармошке выводил незамысловатую мелодию. Получалось у музыканта, кстати, неплохо. Трогательно даже.
Мне вдруг стало грустно. Вспомнился покинутый нами навсегда мир, свою родную Аланию, Владик, и Терек, с мостом через него и старую кирпичную мечеть на его левом берегу. Сердце защемило. Надо будет, когда вернемся назад, в Питер, отпроситься у Деда, и хотя бы на пару деньков съездить во Владикавказ. Конечно, в начале ХХ века он мало похож на тот, который я видео в конце того же века. Но все же…
Сосо и Ирина в купе подозрительно молчали. Гм, надо бы мне нарушить их уединение. Далеко ли до греха. Ведь, Ирина - девица молодая, романтичная, ну а Сосо - тот человек восточный, горячий… Земляк…
Я вежливо постучался в дверь, и, дав двум нашим голубкам минуту на то, чтобы надеть на лица скучающе-безразличное выражение, отодвинул дверь купе… Но, клянусь Святым Георгием, что-то между ними уже началось.
22 (9) марта 1904 года. Утро. Берингов пролив. АПЛ “Северодвинск”, позиционное положение , скорость 14 узлов, курс Норд.
Император Михаил II, принцесса Масако, Епископ Николай и капитан 1-го ранга Верещагин.
Восточная часть Берингова пролива, через которую проходит теплое течение несущие свои воды из Тихого в Северный Ледовитый океан, полностью не замерзает даже в суровую зиму. Во избежание навигационных рисков и ускорения форсирования пролива, капитан 1-го ранга Верещагин поднял свой атомоход в позиционное положение. То есть, у “Северодвинска” из воды выступала только рубка. Лет через пятьдесят или сто такое зрелище в этих краях вызвало бы нездоровый ажиотаж на американском берегу. Но сейчас все было тихо и мирно. Никого, включая северных медведей и моржей, а также регулярно охотящихся на них чукчей из России и эскимосов из Аляски не заинтересовала скользящая между льдин черная рубка “Северодвинска”. Дальше на север, кода глубины станут больше, а полынья превратится в редкие разводья, “Северодвинск” погрузится подо льды Арктики, для того чтобы миновав Северный полюс, и в следующий раз ровно через неделю всплыть уже по ту сторону океана, в Баренцевом море.