Мир царя Михаила
Шрифт:
Император Мацухито улыбнулся. Лицо его при этом преобразилось, став из хмурого и озабоченного, добрым и мягким.
– Адмирал, - сказал он, - я очень рад, что такой достойный противник, как вы, волею богов превратился в хорошего друга. Я уверен, что после того, как мы подпишем с вами договор о Корее, наши дипломаты начнут работу над новым договором - о дружбе и союзе с государством, которое вы хотите создать на территории Корейского полуострова. Я обещаю, что моя страна будет вам надежным союзником. Мы сможем существовать рядом, не вступая друг с другом в конфликты, и решая все возникшие между нами недоразумения исключительно мирным путем.
–
Еще раз хочу высказать сожаление о том, что чужая злая воля и цепь роковых случайностей привели к этой ненужной и бедственной для нас войне. А теперь, господа, я вынужден с вами попрощаться, всего вам наилучшего.
Уже когда мы в сопровождении маркиза Ито покинули зал для аудиенций, я по-немецки негромко сказал японскому вельможе, - Маркиз, примерно через неделю, в знак нашей доброй воли, в Токио с дружественным визитом придет наш плавучий госпиталь “Енисей”. Мы знаем о тех недугах, что мучают вашего императора. Посоветуйте ему инкогнито посетить наших врачей. Даю вам гарантию, что наши врачи, своими познаниями не уступающие нашим военным, облегчат страдания вашего монарха. Он еще нужен Японии.
– Спасибо вам, адмирал, - маркиз Ито, поклонился мне, - я передам ваши слова Его Величеству.
22 (09) марта 1904 года. Полдень. Кронштадт.
Инженер и изобретатель Тринклер Густав Васильевич.
Кронштадт, колыбель и цитадель русского флота. Здесь его начало и исток, отсюда русские корабли уходили на все славные битвы прошлого, и именно здесь скрыто не менее славное будущее нашего флота. Вчера, как выяснилось, Степан Осипович не смог побывать в Новой Голландии, и поэтому мне самому пришлось нанести ему визит. Добравшись на пригородном поезде до Ораниенбаума - “Рамбова”, как звали его моряки, - я пересел в сани, которые с ветерком помчали меня к Кронштадту по льду Финского залива.
Сейчас тут затишье, но скоро портовые суда начнут проламывать своими мощными форштевнями подтаявший весенний лед для того, чтобы вывести к чистой воде могучие броненосцы и крейсера. Во всех газетах, как русских, так и германских, пишут, что в воздухе пахнет войной. Британия угрожает покарать тех, кто бросил вызов ее морскому могуществу, и, похоже, что вскоре немцам и русским предстоит плечом к плечу отражать натиск англичан.
Правда, добрейший Александр Васильевич все же успокоил меня, сказав, что угрозы угрозами, а к настоящей большой войне с Континентальным Альянсом Британия сейчас не готова. Флот ее разбросан по всему миру, сухопутной армии как таковой считай, что и нет. Ну, а союзники находятся в состоянии мучительного осмысления своего положения. Так что, если такая война и случится, то не сейчас, а лет так через пять-шесть, да и то, лишь в том случае, если британцам все удастся сколотить какой-никакой союз в противовес Континентальному Альянсу.
Ведь морская мощь - это, конечно, весомый аргумент, но, как говаривал в свое время светлейший князь Горчаков: “Каракумов броненосцами не завоевать”. Тот кто хочет победить союз России и Германии, должен сойти на грешную землю и проливать кровь на полях сражений. А британцы делать это не любят. Им бы хотелось, чтобы кто-нибудь другой умирал за них, а они сами, сидя на своем острове, наблюдали за кровопролитием.
– Но, - сказал мне господин Тамбовцев, - поскольку основными противниками России в ближайшие полвека будут морские державы, то современный флот необходим нашей стране как воздух. Если, конечно, мы действительно хотим, чтобы она осталась Мировой державой. Поэтому, вам, Густав Васильевич, в первую очередь сейчас придется поработать со Степаном Осиповичем Макаровым. Паровая машина тройного расширения уже устарела, и нашему флоту нужны новые, более современные, мощные и экономичные двигатели. В общем, я в этом вопросе не специалист, и адмирал Макаров лучше меня сможет поставить перед вами задачу.
Воодушевленный такой речью, я и прибыл в Кронштадт, где меня уже ждал адмирал Макаров, один из лучших наших флотоводцев. Из-за широкой окладистой бороды, и прищуренных глаз у него был вид доброго дедушки. Но я слышал, что Степан Осипович, если нужно, может быть жестким и требовательным
– Здравствуйте, здравствуйте, Густав Васильевич, - встал он навстречу мне из-за стола, заваленного какими-то чертежами и схемами, - вы, как я понимаю, только что прибыли прямо из Германии?
– Да, господин адмирал, - ответил я, - как у вас, моряков, говорят: “с корабля на бал”.
– Э, нет, Густав Васильевич, - махнул рукой Макаров, - оставьте вы всю эту официальщину. Вы человек штатский, инженер, поэтому зовите меня просто - Степан Осипович.
– Хорошо, Степан Осипович, - согласился я, пожимая руку адмиралу.
– Ну, вот и замечательно, - сказал Макаров, подводя меня к столу, - видите ли, Густав Васильевич, вы приехали вовремя. Внезапно выяснилось, что весь наш флот, даже те корабли, которые еще и не спущены со стапелей, необратимо устарел. И для того чтобы исправить эту ситуацию, нам понадобится ваша помощь.
– Господин Тамбовцев сказал мне, что паровая машина уже не подходит для современных кораблей… - заметил я, - только вот не понимаю, чем могу быть вам полезен - ведь мой двигатель не предназначен для установки на морские корабли, а уж тем более, военные.
– Густав Васильевич, - всплеснул руками Макаров, - вы заблуждаетесь. Двигатели, по своей конструкцией подобные изобретенному вами, можно устанавливать почти на все типы боевых кораблей и вспомогательных судов. Почти на все - вы понимаете? Варьируется только потребная мощность и размер. На данный момент двигатель Тринклера - это самый совершенный двигатель в соображении соотношения собственного веса, мощности и расхода топлива. Единственным недостатком, делающим невозможным его применение на крупных артиллерийских кораблях, является сильная вибрация при работе на полную мощность. Но мне кажется, что и с эти можно бороться, если установить ваш двигатель на фундамент с амортизаторами…
– Э-э-э… - только и смог я сказать, - Степан Осипович, скажите, а откуда это вам все это известно?
– Известно, и все, - загадочно ответил мне Макаров, - вы, Густав Васильевич, не о том спрашиваете…
– А о чем я должен спрашивать?
– поинтересовался я. Честно говоря, этот разговор начал уже сбивать меня с толку.
– А вот о чем, - Степан Осипович развернул передо мной один из чертежей, - люди, которые посоветовали мне обратиться к вам, так же просили показать вам вот это…