Мир до и после дня рождения
Шрифт:
Некоторых приятно будоражит мысль о необходимости хранить секреты, но Ирину она сжигала; к сентябрю ей казалось, что она вот-вот взорвется. За отсутствием психотерапевта, лучшим вариантом представлялась немногословная Бетси Филпот. Они договорились встретиться в «Бест оф Индия» — ресторанчике на Роман-Роуд. Бетси и Лео жили на западе, в Илинге, и Бетси отказалась тащиться через весь Лондон, тогда как поблизости расположены пять индийских ресторанов. Ирина настояла на «Бест оф Индия», поскольку здесь подавали отличную еду по разумным ценам; из-за отсутствия лицензии в заведении не предлагали алкоголь,
С обычной услужливостью индийских официантов, ставшей легким покрывалом для презрения, молодой мужчина поставил на стол поппадум и поднос с разнообразными закусками. Ирина мысленно напомнила себе, что стоит избегать сырого лука.
— Ну, выкладывай, — начала Бетси. — Жизнь коротка, а сегодняшний вечер еще короче.
Ирина колебалась. Опасно открывать душу человеку, симпатизирующему Лоренсу. Но если она все же хочет поведать миру свою историю, то предстоит отказаться от собственнического к ней отношения. Посвящая людей в свои проблемы, приходится допускать возможность возникновения у них не вполне благодушного мнения о ситуации. Как только она откроет рот, ее проступки станут достоянием общественности. Каждый шаг назад оставит за собой смердящий след.
— Ты не одобришь, — произнесла Ирина.
— Я же не судья.
— Ты можешь посмотреть на это с точки зрения моралиста.
Бетси много лет была редактором Ирины, и в их отношениях оставалась тень иерархического превосходства. При этом Бетси никогда не оглядывалась со страхом на мнение Ирины.
— Прости, но я не думала, что мы собираемся критиковать мой характер.
— Не собираемся. — Ирина сделала глоток вина. — Извини. Мне не следовало сразу переходить к обороне, не дав тебе высказаться.
— Полагаю, ты не тот человек, что говорит о себе гадости.
— Ты права — именно гадости. — Еще глоток. — В июле… со мной кое-что произошло…
— Ирина, если пришла на занятия в тренажерный зал, не надо постоянно ходить пить воду и перевязывать шнурки. Лучше сразу приступить к серии упражнений. Отсрочка не облегчит задачу.
Отщипывая кусочки поппадума, Ирина старалась не смотреть Бетси в глаза.
— Я встретила мужчину. Впрочем, мы общались много лет, но по-настоящему познакомились только тем вечером. — «Как ни построй фразу, — подумала она, — все равно прозвучит глупо». — Кажется, я в него влюбилась.
— А мне казалось, ты была влюблена, — сурово заявила Бетси. Ее собственный брак напоминал скорее взаимовыгодное сотрудничество, и подруга всегда относилась к более теплым партнерским отношениям Ирины и Лоренса с легкой завистью.
— Была, — уныло призналась Ирина. — Но в данный момент я не испытываю к Лоренсу ничего, кроме жалости и сочувствия. Я кажусь тебе
— С тех пор ты начала курить? — Бетси была из породы настоящих янки. С таким же успехом Ирина могла вытащить не только пачку «Голуаза», но и пакетик белого порошка, ложку и шприц.
— Очень редко. — Ирина старалась не выдыхать дым в сторону Бетси, но он невольно попадал на нее. — Не говори Лоренсу. Он придет в ярость.
— Уверена, он и так все знает.
— Я пользуюсь мятным освежителем, хотя да, пожалуй.
— Он определенно знает о сигаретах, но, думаю, проблема гораздо серьезнее. Готова поспорить, он знает о твоем романе.
Ирина подняла на подругу напряженный взгляд:
— Нет.
Бетси скептически скривилась:
— У тебя платоническая страсть? Посещаешь музей и приходишь в экстаз от картины?
— Я никогда не понимала, что на самом деле означает слово «платоническая». Мы… нет, влечение вполне физическое. Но мы еще не… не перешли черту. Мне казалось это важным. — Она вовсе не была уверена в том, что это важно. В сдержанности таится определенный эротизм, соединение после нескольких недель отсрочки наделено особенной сладостью. Если считать это верностью, то что же тогда предательство?
— Интимная жизнь с Лоренсом настолько плоха? Он уже не боец?
— Плоха? С Лоренсом никогда не было плохо. Мы занимались сексом три-четыре раза в неделю, но он стал… пресным.
— Три-четыре раза в неделю? И ты жалуешься? Мы с Лео трахаемся не чаще, чем переворачиваем матрас с летней стороны на зимнюю.
— Я никогда не представляла, что творится у него в голове.
— Почему же ты не спросишь?
— Боюсь, он поинтересуется, что происходит в моей.
— И что?
Заметив подошедшего официанта, Ирина покраснела. Азиаты наверняка уверены, что порочные западные женщины всегда ведут такие беседы, поглощая поппадум.
— Я постоянно думаю о другом мужчине, — пролепетала Ирина, когда официант принял заказ и удалился. — Сначала это было способом отвлечься на время, теперь превратилось в привычку. Он вытеснил все остальные мысли. Я не могу закончить работу.
— А кто он? Чем занимается?
— Если я отвечу, ты сразу поймешь, о ком я говорю.
— Ты предполагаешь справиться с ягненком «корма», курицей «виндалу» с гарниром из шпината и нута и утаить от меня имя этого парня?
Ирина подцепила немного чатни.
— Ты сочтешь меня дурой.
— Не уходи от сути. Или ты сама себя такой считаешь?
— Я еще не сошла с ума. На первый взгляд у иллюстратора детских книг и сотрудника «мозгового центра» тоже мало общего.
— Этот парень садовник или рабочий?
— Лучше бы так и было, но у него полно денег.
— Слушай, я не собираюсь играть в «Двадцать вопросов».
Ирина покачала головой:
— Если бы нас увидели в обществе, Джуд заявила бы, что мы крутили роман за ее спиной, когда они еще были женаты.
— Рэмси Эктон? — Елаза Бетси округлились. — Ну что ж, он симпатичный.
— Раньше я так не считала; возможно, лишь неосознанно.
— Вся страна еще с 70-х знает, что твой парень очень привлекательный мужчина.