Мир другой – законы те же
Шрифт:
Жора с любопытством осмотрел драгоценности и пришёл к выводу, что это что-то из раздела ментальной магии и определения ядов. Заряда мало, но сам факт, что здесь присутствуют волшебные вещи, его насторожил.
Жрецы поздоровались и худой, как Жора обозвал мужчину в лиловой сутане, задал несколько вопросов толстому служителю веры. Тот долго пытался осознать, о чём его спросили и рыцарь перевёл на местный язык. Узнав, что женщина родила четвёртую девочку подряд, худой подъехал к телеге и на языке мира Парадиз с жутким акцентом изрёк:
«Это исчадие
Толстый жрец понял, что ему сказали, и уточнил, на основании каких фактов его старший брат сделал подобные выводы. Худой указал на трёх дочерей и заявил, что они рыжеватые, а значит, ведьмы. Если мама обесцвечивала волосы, то дочерям она не удосужилась нанести краску на локоны. Женщину с детьми надо отвезти в город и казнить при стечении всего честного народа. Пусть люди знают, что вера крепка и служители храма заботятся о подданных, защищая их от колдунов.
Жора обдумывал варианты спасения женщины, но ничего путного не приходило в голову. Если бы у него имелись накопители с энергией, он бы сжёг всех воинов и жрецов, но бросаться с одним кинжалом на двадцать вооружённых человек, равносильно самоубийству. У Малыша в этом плане гораздо больше шансов на победу, но брюнет далеко, а потенциальные жертвы в шаговой доступности.
А рыцарь с волком на гербе, тем временем, приказал собственным охранникам вытащить женщину и детей из телеги, чтобы перекинуть их через луку седла — его не устраивала скорость вола. Когда команду выполнили, кавалькада двинулась дальше, оставляя толстяка с четырьмя сопровождающими далеко позади.
Жора побежал следом, но скоро всадники выехали из-под деревьев, и дорога повела их мимо полей, в сторону виднеющихся вдали городских стен. Двигаться по открытому пространству рискованно, и он помчался к землянке.
Малыш сидел на шкурах, добытых на охоте и, покачивая младенца, тяжело вздыхал. Судя по его внешнему виду, он успел устать от постоянных писков. Жора начал облачаться в доспехи из чешуи дракона и рассказывал то, что видел. На вопрос, готов ли брюнет рисковать жизнью ради спасения совершенно незнакомой женщины и трёх девочек, он пожал плечами и ответил:
— Если мамашу казнят, мелкая засранка тоже умрёт. Есть лишь одна проблема, я потерял много энергии и не могу принять переходную форму.
— То есть, ты не идешь?
— Иду, конечно, но подготовь исцеляющий амулет, потому что меня могут ранить. И засранку опасно оставлять одну.
— Я младенца с собой не возьму, — заявил Жора. — Она нас выдаст. Я знаю сонные чары, так что какое-то время она будет спать.
— Засранка голодная, а покормить нечем. Если она не сытая, чары быстро развеются, и она снова заорёт. А хищников здесь много.
— Выйди из землянки и помочись на порог, — распорядился Жора, а сам порезал палец и положил его в рот младенцу. Девочка моментально присосалась и начала пить кровь.
— Ты что делаешь? Она же может умереть! — воскликнул Малыш.
— По легенде Могучий бог тумана так кормил новорожденного младенца, а после
— Как бы все наши усилия не оказались напрасными.
— Будем надеяться, что всё обойдётся. Ты готов? Накрой шкурами, и побежали, — распорядился Жора.
— Она их описает.
— Тебе что, жалко? В лесу много дичи, ты других оленей наловишь, — отмахнулся Жора. — Нам до рассвета придётся километров двадцать отмахать.
Малыш уложил девочку, Жора усыпил ребёнка чарами и они побежали. Вскоре рыцарь начал сожалеть, что облачился в доспехи раньше времени. Хотя он не сильно отстал от брюнета, но всё равно чувствовался лёгкий дискомфорт, так как несколько месяцев он ходил почти голым.
На ночном небосводе засияли звёзды, и показался серп луны. Здесь она оказалась чуть меньше, чем спутница Земли, но всё-таки давала достаточно света, чтобы не спотыкаться. Жора периодически осматривал окрестности при помощи истинного зрения, но никаких подозрительных аур не обнаружил.
Два часа быстрого бега, и они добрались до каменных стен, высотой метров семь. Через каждые сто метров располагались башни с дозорными. Воины бродили туда-сюда по внутренней части, периодически появляясь в проёмах между зубцами. Перед стенами имелся ров, заполненный талой водой. Его ширина составляла шесть метров, так что перепрыгнуть не так-то просто.
Верёвка или иные приспособления для подъёма у них отсутствовали, но Малыш с разгона перемахнул водную преграду и почти сразу забрался наверх. Жора от удивления раскрыл рот и тихо выругался, однако Малыш шепнул:
— Как ты отталкивался от деревьев, помнишь? Действуй так же.
— Попробую.
Разбег, толчок и вот воин в доспехах из чешуи дракона на другой стороне рва. Сначала он думал, что Малыш совершил какое-то чудо, взобравшись по вертикальной поверхности, но оказалось, что стены никто не штукатурил, и между камнями имелись стыки. Разумеется, на подъём он потратил гораздо больше времени, чем напарник, но вот Жора уцепился за парапет и подтянулся наверх. Присев между зубцами, он осторожно выглянул из-за камня и посмотрел по сторонам, однако ни караульного, ни Малыша не обнаружил. Вскоре из башни вышел человек в одежде стражника. Он поправлял амуницию и глухо ругался на жавшую обувь. В руке он нёс накидку-сюрко и нормандский шлем. Подойдя к месту, где затаился Жора, он произнёс:
— Ты долго собираешься сидеть? Надевай. Я не знаю, как скоро они заметят пропажу караула, так что поторопись.
Жора присмотрелся и узнал Малыша. Если бы не рост и комплекция, от стражника его не отличить. Разумеется, днём бы увидели, что он брюнет, но в ночной тьме особо не разглядишь. Парень слегка сгорбился, чтобы казаться ниже. Но всё равно любой внимательный человек мог бы заметить, что под кольчугой не надет поддоспешник-гамбезон, а сквозь колечки «железной рубашки», обтягивающей объемные мускулы, просвечивает голое тело.