Мир дзэн
Шрифт:
Кое-что мне все же хотелось бы к ней добавить. Сейчас в Японии имеются два основных направления дзэн — риндзай и сото. Риндзай представляет собой течение дзэн, которое было известно в Китае позднего периода Сун как школа линъцзи. Тогда, в XIII в., некоторые китайские наставники и японские монахи, которые учились в школе линьцзи, принесли ее в Японию. Тогда же отличительной чертой этого направления стало обучение при помощи коанов, о чем я рассказывала в своем тексте. Современные мастера этой школы, прямые наследники своих древних предшественников, пользуются тем же способом обучения, что и во времена династии Сун.
Другое направление, сото, представляет школу дзэн, называемую цаодун, [6] которая тоже возникла в Китае во времена Сун. Учителя этой школы, наоборот, никогда не пользовались коаном, чтобы достичь просветления, а широко практиковали дзадзэн, или медитацию. Прославленный японский священник Догэн-дзэндзи, который обучался у мастера цаодун в Китае, в XIII в. познакомил японцев с этим методом. Больше того, Догэн сильно переработал его, сообразуясь со своим особым взглядом, так что современный японский сото-дзэн мало чем напоминает китайскую школу цаодун, из которой он вышел.
6
См. раздел V, с. 292–295 данной книги.
Цели, к которым стремятся японские школы сото и риндзай, почти одинаковы, но методы обучения совершенно разные, и их не следует путать. Сама я много лет исповедую взгляды риндзай-дзэн, о чем и рассказываю в своей лекции.
Я искренне надеюсь, что эта небольшая статья прояснит те положения риндзай-дзэн, которые кажутся особенно сложными. Прочие аспекты дзэн, в том числе его связь с другими направлениями буддизма и со школой кэгон (хуаянъ), принадлежащей к китайской махаяне, я рассматриваю в книге «Дзэн — это религия», к которой моя лекция служит лишь дополнением.
Рёсэн-ан Дайтокудзи
Киото, Япония
15 мая 1959 г.
Вот уже более четверти века я являюсь дзэн-буддистом. Поэтому рассказ мой будет пристрастным, а вовсе не сухим отчетом стороннего наблюдателя. Я родилась в строгой пресвитерианской семье и пришла к буддизму, когда мне было уже за двадцать. Предметом моего изучения стал ранний буддизм, и вскоре я поняла, что основная цель этой религии — Пробуждение, а жизнь буддиста есть жизнь в согласии с Пробуждением. Шакьямуни, историческая личность, обрел просветление через медитацию. Сорок девять лет после этого великого открытия он проповедовал другим людям то, каким образом, следуя его путем, они сами могут достичь пробуждения. Прежде всего, конечно, мне нужен был хороший наставник, который обучил бы меня правилам буддийской медитации. Кроме того, мне было интересно, может ли западный человек медитировать так же успешно, как это уже многие века делает человек восточный. В сорок лет я удостоилась чести заниматься под руководством почтенного наставника-роси школы риндзай-дзэн, Нансинкэна из монастыря Нандзэндзи в Киото. Потом, насколько это позволяла семейная жизнь, я продолжила занятия под его руководством, а уже в Америке — под руководством усопшего ныне Сокэй-ана-роси. Вот уже десять лет, освободившись от обязанностей домохозяйки, я почти постоянно живу в Киото, посвятив свое время изучению японского и китайского языков в их связи с дзэн и практике риндзай-дзэн под руководством своего третьего учителя Гото Дзуйган-роси. Я еще не закончила свои изыскания, но, думаю, уже могу поделиться некоторым опытом. Пожалуйста, не ждите от меня наукообразных рассуждений. Новейшие тенденции философии, психологии и точных наук меня мало интересуют. Более того, пусть дзэн и не пренебрегает книгами — хотя вы, наверное, убеждены в обратном, — со временем я поняла, что простая, ежедневная жизнь настолько увлекательна и интересна, что книги, в общем-то, мало что могут к ней добавить.
Часто приходится слышать: «Дзэн труден для понимания. Я много читал о нем, но стоит закрыть книгу, и можно начинать все сначала». Есть, конечно, и те, кто, пролистав несложный буддийский или дзэнский текст, считают, что теперь они знают все. Сколько часов провела я в своем храме в Киото, выслушивая гостей из других стран, особенно американцев, которые старались объяснить мне, что же такое дзэн. Я не спорю с ними. Но тем, кто действительно не понимает, я всегда стараюсь объяснить, в чем суть этой религии.
Для людей западного мира главная трудность, на мой взгляд, состоит в понимании того, что великие истины, которые лежат в основе не только дзэн, по и вообще буддизма, диаметрально противоположны тем, что абсолютизируются в иудео-христианском мире. Конечно, трудно отказаться от привычного взгляда на любые явления, непросто поменять угол зрения. Насколько же сложнее сделать это в отношении религиозных понятий, в которых все мы воспитаны с раннего детства!
Но без этого вы никогда не поймете, что такое дзэн, почему и для кого он появился. Попробуйте же хоть ненадолго освободить свой разум от уже известного вам и прочтите эти строки с чистым, или, как говорят буддисты, «отполированно-гладким» разумом.
Дзэн не считает, что вне вселенной существует некое божество, которое сотворило мироздание, а вслед за ним и человека, с тем чтобы тот наслаждался миром и владел им, — но, похоже, человек и в наши дни не в состоянии стать господином планеты Земля; мы по-прежнему должны учиться владеть ею. Дзэн скорее утверждает, что нет запредельного бога, создателя мира и человека. Бог — разрешите мне ненадолго воспользоваться этим словом, — вселенная и человек суть одна неделимая сущность, одно всеобщее целое. Есть только Это, Это с большой буквы. Всё, что представляется нам отдельным существом или явлением, будь то планета или атом, мышь или человек, есть лишь проявление Этого; любое деяние — смерть, рождение, любовь, даже завтрак — есть лишь проявление Этого. Воспринимая мир таким образом, мы, естественно, не можем считать, что каждый человек обладает бессмертной душой или индивидуальностью. Каждый из нас не более чем клетка в огромном теле великого «Я», клетка, которая существует, функционирует и исчезает, появляясь потом в другом воплощении. Хотя каждый из нас индивидуален, эта преходящая, ограниченная индивидуальность не есть ни подлинное «Я», ни наше истинное «я». Наше истинное «я» есть великое «Я»; наше истинное тело есть Тело Реальности, или Дхармакая, как называют его буддисты.
С одной стороны, буддизм и вместе с ним дзэн признают, что такая точка зрения не может быть обоснована интеллектом. С другой стороны, они не настаивают и на том, что эту доктрину следует принять на веру. Они говорят, что ее нужно пережить и осознать. Осознание может прийти только через пробуждение интуитивной мудрости, которой все мы обладаем. Пробудить же интуитивную мудрость помогает медитация. Дзэн, как и другие школы, утверждает необходимость такого осознания каждым человеком здесь и сейчас и предлагает для этого проверенный веками способ.
В настоящее время распространена точка зрения о том, что учение дзэн — как вы увидите, и в дзэн есть свои учения, хотя вы, наверное, уверены в противоположном — стало развитием китайского варианта буддизма махаяны, вошло в китайскую культуру, приняло классический даосизм и переработало его. Иными словами, дзэн — это индийский буддизм с оттенком китайского даосизма. Японские буддисты не спорят с этим, но все же считают дзэн возвратом к учению Будды. Они не имеют в виду прямое обращение к буддизму хинаяны или тхеравады, т. е. к буддизму монашеских школ, появившихся после смерти Будды, — нет, у них это, скорее, возврат к основам учения Шакьямуни о том, что каждый человек не только может, но и должен развить в себе опыт религиозного пробуждения. Шакьямуни, как воплощение этого учения, является главной фигурой японского риндзай-дзэн, а его изображение — центром любого храма.
С первых же шагов истории дзэн главной целью его последователей было достижение просветления. Основатели этого направления оставили другим школам целые трактаты с рассуждениями о методах, описания разных степеней этого состояния, споры о его доктринальных нюансах. Старые мастера дзэн говорили: «Пробудись сам! Тогда и узнаешь, что это такое». Иначе говоря, хочешь узнать вкус воды — выпей ее.
Медитация, метод, который исповедовал Будда, была тем средством, которым в совершенстве владели старые мастера дзэн и передавали знания о нем своим ученикам. Не слишком ясно, откуда пришла практика медитации, — научились китайские ученики у своих индийских учителей или же они заимствовали и переработали даосские практики, развивавшиеся в самом Китае с ранних времен. Известный ученый Ху Ши утверждает, что китайский дзэн отказался от классической сидячей медитации индийского буддизма как метода достижения просветления, вместо этого китайские монахи дзэн стали практиковать ходячую медитацию, т. е. та же цель достигается через контакт с природой в длительных пеших переходах между горными храмами и через острые споры с наставниками. Хотя я и не отрицаю, что дзэнские монахи были заядлыми путешественниками, мое собственное изучение дзэн заставляет меня поверить в то, что, скорее всего, молодые монахи совершали эти паломничества в поисках учителя, с которым можно установить иннэн, как это называют в Японии, т. е. истинно глубокие отношения, а старые монахи отправлялись в путешествие, как только достигали просветления, чтобы в беседе с почтенными наставниками убедиться, все ли они поняли правильно. Я склоняюсь к мысли, что классическая сидячая медитация была так же распространена в китайском дзэн-буддизме, как в нынешних монастырях Японии.