Мир фантастики 2010. Зона высадки
Шрифт:
«Май-Тай» прогорел два месяца назад. Конкуренты резко снизили цены, а маленькая компания и так едва справлялась с долгами. Акции пошли с торгов, и львиную долю выкупил «Эклеб».
«Черт возьми, — говорил Маевник, едва спустившись с трапа. — Я надеялся убраться оттуда, забрать шрик и начать новое дело. Я уже присмотрел заброшенный заводик на Эсбе, а денег от продажи урожая и моих сбережений как раз бы хватило. Хорошенький же сюрприз вы мне подкинули!»
Сержант, который встречал Маевника на поле, недоуменно крякнул. Маевник, размашисто шагая
— Ваш треклятый шпион Джон Несвид! Выхожу я из прыжка, а тут уже висит проклятущий корабль «Эклеба» и мне подмигивает. Почему вы вообще не пристрелили мерзавца? Как он ухитрился передать своим координаты планеты? И, главное, как он убедил дурака-старосту подписать контракт, по которому весь урожай шрика отходит «Эклебу»?
Идущий рядом с Маевником и сержантом Док присвистнул и переглянулся с Бабушкой.
— Суслик?
Бабушка помедлил и кивнул.
— Какой еще суслик?! — взорвался Маевник.
Он пнул кустик репейника, который немедленно выпалил в людей тысячей игольчатых плодов. Пока Док и экс-президент чертыхались, стряхивая со штанов репьи, Бабушка напряженно думал. Так вот на что играл их ботаник-любитель! Понятно, почему он без особого сожаления пожертвовал Сусликом. Да и подозрения насчет той, первой капсулы… Похоже, мистер Несвид соврал и СВЧ-передатчик все же был на корабле. Если хорошенько поискать в лесу…
На этом размышления сержанта прервались, потому что открылся люк эклебского транспортника и оттуда посыпались рабочие в униформе. Они принялись деловито сгружать на землю огромные контейнеры, все как один помеченные эмблемой «Эклеба». Розовым бобовым цветком.
— …и подпишите, пожалуйста, здесь и здесь. Так, а теперь прижмите палец вот к этой подушечке, и мы перенесем договор в компьютер.
Маевник скривился, как будто отведал уксуса. Он неохотно протянул палец к сенсору. За домом жизнерадостно похрюкивал Пульхерия — еще не зная о том, что удобный садок и ежедневная порция эвкалиптовых листьев скоро канут в прошлое.
Док отвернулся от стола и кивнул Ольге.
— Собирайся. Я скоро подойду.
Несвид поднял голову от монитора и улыбнулся. Примерно так улыбается змея.
— Мистер Ричардсон, правильно ли я понимаю, что вы хотите взять свою служанку с собой?
Док нахмурился.
— Вы отлично знаете, что Ольга не служанка. Она моя жена.
— И у вас есть документ, подтверждающий это? Нет? Тогда я вынужден возразить. Как исполнительный директор здешнего филиала, я не могу допустить, чтобы имущество компании расхищалось. Ваша… жена, как и все местные жители, является собственностью «Эклеба». Я могу лишь гарантировать, что ее права, как нашего нового работника, будут соблюдены.
Бабушка содрогнулся. Ему представились скучные бараки и ряды склоненных темных голов. Челюсти механически движутся, глаза пусты и тусклы. Люди жуют и сплевывают, жуют и сплевывают в бесконечные желоба, и так день за днем, год за годом. На самом деле, сержант никогда не видел,
— Я помог вам, когда вы нуждались в помощи. Я не взял у вас ни цента. Можно спорить об этом, но я думаю, что спас вам жизнь.
Видно было, как нелегко даются Доку эти слова. Он явно не привык упрашивать кого бы то ни было.
— Пожалуйста, отпустите мою жену.
Мистер Несвид хмыкнул и выставил из-под стола правую ногу. Когти скребнули пол, оставляя длинные кривые царапины. И Бабушка подумал, что был прав. А еще он подумал, что надо бы увести Дока, потому что тот кинется сейчас на мистера Несвида, и ничем хорошим это не кончится. Но Док не кинулся. Он помолчал и ровно спросил:
— Сколько?
(Спустя три месяца.) Жеребец в загоне бесился. Вместо того, чтобы бегать по кругу, он натягивал веревку, вставал на дыбы и бил воздух копытами.
— Ну вылитый Суслик! Я так его и назвать решил, Сусликом. Хороший конь, только бешеный.
Душка довольно хохотнул и тут же попал под перекрест мрачных взглядов. Небольшая компания, собравшаяся под навесом, и слышать не хотела о Суслике. Бедному Душке пришлось бы несладко, если бы не вмешалась Ольга. Она солнечно улыбнулась и спросила:
— Хотите еще соку?
Встала и, покачивая бедрами, ушла в дом.
— А все-таки жаль, — заметил устроившийся в плетеном кресле Маевник. — С лишней парой рук и без волос она смотрелась куда более… экзотично. А сейчас просто красивая баба.
— И как, полагаете, она бы ездила за покупками? — ядовито парировал сидящий на перилах Док.
В руке у него был стакан апельсинового сока, а на голове — белая панама.
— Замечательное зрелище — Ольга выходит из Уолл-Марта с пакетами, а за ней, вытаращив глаза, бежит все население Корнфилда.
— Это была просто шутка. Шутка. Что-то, Док, вы стали очень раздражительны в последнее время.
— А вас это удивляет? Я не привык бездельничать и не привык быть иждивенцем.
Душка замотал головой, как лошадь, одолеваемая слепнями.
— Ну что вы, Док. Это мой долг. После того, как из-за меня вы потеряли все деньги…
— Причем здесь вы?
— Может, если я бы вовремя предупредил…
— Ах, ничего бы мы все равно не успели сделать.
Из четверых мужчин, сидящих на веранде, именно Душка был хозяином. За двадцать лет на его счету осело достаточно, чтобы купить дом, — правда, не в Кентукки, а в Канзасе. Душка Роджер приобрел небольшое ранчо и решил разводить лошадей. Док и Ольга остановились у него. Маевник и Бабушка тоже загостились. Сержанту вовсе не улыбалось возвращаться в тесную нью-йоркскую квартирку. И уж тем более не хотелось ему ползти на брюхе к подлецу Маклеоду, который пролез-таки в лейтенанты, и упрашивать принять его обратно, хотя бы патрульным.