Мир Гаора. 4 книга. Фрегор Ардин
Шрифт:
– Ты чего прямо в рабочем? – спросила Первушка.
– Отдыхает он, сейчас опять пойду, – спокойно ответила Цветик, разглядывая Гаора. Насмешливо улыбнулась. – Ну как, вразумили тебя? Кто бил?
– Им тоже досталось, – ответно усмехнулся Гаор.
– Дурак ты, Дамхарец, – поучающим тоном сказала Цветик, – тебя, купленного, личным шофёром сделали, а ты…
– Он Рыжим хочет зваться, – подхватила Первушка. – Хуже дурака. Чем тебе Дамхар плох?
– Ничем, – пожал плечами Гаор и честно добавил: – Мне там плохо не было. Но родился я
Они переглянулись.
– Не слышала я, чтоб в Аргате питомники были, – покачала головой Первушка.
Цветик засмеялась.
– Так что не ври, нас не обманешь.
– А кто вам сказал, что я рабом родился, – горько улыбнулся Гаор.
Они снова переглянулись.
– А ну, – потребовала Первушка, – покажи клеймо.
– Смотри, – Гаор, по-прежнему прижимая к лицу лёд, другой рукой раздвинул волосы надо лбом.
– Надо же, – удивились они в один голос. – Никогда не видели.
– И что это значит? – спросила Первушка.
– Я бастард, меня отец продал. Наследник в карты играл, проиграл много, вот меня и в рабы, чтоб моей ценой долг покрыть.
– И давно продали? – спросила Цветик.
– Пятый год уже.
– А до этого…?
– А до этого я свободным был, – и, не дожидаясь их вопросов, настолько они растерялись, Гаор стал рассказывать. – Окончил общевойсковое училище, воевал, работал. Что ещё?
Цветик покачала головой.
– Надо же. А чего ты тогда такой… рыжий?
– У меня мать полукровка, я в неё пошёл, – спокойно ответил Гаор.
Разумеется, ни о криушанах, ни о курешанах здесь и упоминать не стоит, они, похоже, знают о… всём этом куда меньше любого поселкового мальца. Да и… уж если говорить на нашенском нельзя, то это и вовсе запретно.
– Ну, если так, – задумчиво сказала Цветик, – раз ты по ней решил зваться, тогда понятно. А что, Первушка, нам ведь легче, мы с рождения, а когда вот так живёшь, живёшь, а тебя раз и под клеймо.
– Мне в пять поставили, – Первушка встала, забрала у него лед и стала смазывать ему скулу какой-то мазью. – До пяти ждали, думали бастардом записать, даже наверху в его крыле держали, а потом проклеймили и сюда. Ну вот, смотри, Рыжий, как получилось.
Она взяла со стола и протянула Гаору маленькое зеркальце. Гаор осмотрел лицо и даже присвистнул от удивления. Только лёгкая припухлость на пострадавшей скуле, а так… никаких следов.
– Здорово, – сказал он искренне и улыбнулся. – Спасибо.
– Носи на здоровье, – рассмеялась Первушка. – Цветик, не опоздаешь?
Цветик рассмеялась и встала.
– И правда, пора. Эх, был бы ты чёрным, родила бы от тебя. А так…
– Ну, так что? – Первушка убирала в холодильник пакет и в шкаф тюбик с мазью. – Поговорить с Самим? Или ты сама?
Цветик насмешливо сверху вниз посмотрела на Гаора.
– Ну как, Рыжий? Если в отдельной постели на всю ночь, тогда иди к Мажордому, кланяйся да проси.
– Ему Сам не разрешит, даст какую-нибудь из купленных, – возразила Первушка, – да и тебе ещё рожать надо.
– Щупик есть, и ладно, – отмахнулась Цветик. – Ну, Рыжий?
Гаор легко встал, твёрдо и насмешливо посмотрел ей в глаза.
– Если хочешь, мы и сами договоримся, мне тут ни советов, ни разрешений не нужно.
– Ух ты, смелый какой, – рассмеялась Цветик. – А не боишься, что твой хозяин узнает? Он ведь тоже… мной лакомится.
– Была бы ты согласна, – ответно усмехнулся Гаор, – а не хочешь, так и не надо.
Глядя ему в глаза, Цветик приоткрыла рот и медленно облизала губы, качнула бёдрами. Гаор шагнул к ней, и она, рассмеявшись, выскочила из кабинета, плотно прихлопнув за собой дверь. Рассмеялась и Первушка.
– Всё, иди, Рыжий. И Огонь благодари, что этим обошлось.
– А что могло быть? – с интересом спросил Гаор.
Первушка оглядела его и вздохнула.
– Ты купленный, не положено тебе личным быть. Так что тебе многое ещё покажут. Хотя… и родовым бывает… показывают, – тон её стал жёстким. – Всё, иди.
Гаор почувствовал, что настаивать не только бесполезно, но и небезопасно, ещё раз поблагодарил и ушёл.
В спальне его ждал, сидя на его кровати, тот самый мальчишка.
– Залечили тебя? – встретил он Гаора. – Смотри, всё на месте. Пайка с тебя.
– Я тебя на помощь не звал, – усмехнулся Гаор. – Кто звал, пусть тот и расплачивается.
– Ты что? – удивился мальчишка. – Я же родовой, а ты купленный, ты – або. Я выше тебя. Я вот скажу Самому, что ты без рубашки ходишь и к родовым без уважения, он с тобой, знаешь, что сделает?
– Вон оно что, – хмыкнул Гаор.
Он взял мальчишку сзади за шею и поднял на воздух. Тот от растерянности даже не дёргался, обвиснув тряпочной куклой.
– Ну и как тебя? – почти добродушно спросил Гаор. – Бросить, уронить или поставить?
Мальчишка вдруг побелел и закатил глаза, и Гаор аккуратно поставил его на пол и немного подержал, давая отдышаться прийти в себя.
– Ну как? – ласково спросил Гаор, когда глаза мальчишки пришли в норму и шкодливо забегали по сторонам. – Пойдёшь к Мажордому? Показать дорогу?
Мальчишка молча замотал головой и, как только Гаор разжал пальцы, выбежал из спальни.
А Гаор стал проверять свои вещи в шкафу и тумбочке. Как он и предполагал, мальчишка рылся, но ничего не испортил. А могло быть и такое, в училище один этим баловался, трижды тёмную ему делали, пока отучили. Убедившись, что вещи, а главное, карты в конверте, не пострадали – за карты могло быть плохо по-настоящему, – Гаор надел тёмную рубашку и пошёл в умывалку проверить носки и футболку. Носкам ещё сохнуть, а футболка… он перевесил её так, чтобы сохла побыстрее, тогда после ужина и зашьёт. А до ужина сколько? Успеет он в гараж?