Мир истории: Россия в XVII столетии
Шрифт:
Черные старцы и их сторонники посылали в Москву челобитные о старой вере, жалобы на архимандрита Варфоломея, которым были недовольны, требовали его сменить. В столице созвали специальный собор, который рассматривал эти челобитные и жалобы. Постановил послать на Соловки для сыска Сергия, архимандрита Ярославского Спасского монастыря. Тот прибыл осенью в сопровождении московских стрельцов. Но встретили его с открытой враждебностью, и архимандрит несолоно хлебавши поспешил покинуть негостеприимный кров.
Поморские жители открыто сочувствовали «отцам и страдальцам соловецкими», помогали им — присылали людей и съестное.
Лишь с помощью монаха-перебежчика, который показал осаждавшим потайной ход, стрельцам удалось ворваться в обитель и сломить сопротивление восставших. Случилось это 27 января 1676 года. В осаде в это время сидело до полутысячи человек, и они ожесточенно сопротивлялись. Почти все погибли в схватке, в живых осталось не более шестидесяти человек.
После подавления Соловецкого восстания усилились гонения на раскольников: последовали ссылки, сожжения на кострах видных его вождей во главе с Аввакумом.
Наряду с активной борьбой против феодальнокрепостнического режима, расколоучители и рядовые раскольники, особенно после поражений разинского и соловецкого движений, все больше становились на реакционный в своей основе путь пассивного непротивления злу, христианского послушания, ухода из мира и жизни. Они устраивали массовые запощевания (голодную смерть) и самосожжения (гари).
Проповеди и призывы расколоучителей делали свое дело; тому же способствовало разочарование бедных и угнетенных после кровавых погромов 70-х годов. «Гари» следовали одна за другой; за двадцать лет, с 1675 по 1695 год, их было около сорока; в огне погибли до двадцати тысяч старообрядцев.
Западные и восточные области
Сибирская эпопея
Русские люди еще в XVII веке говорили о Сибири как о стране «человецев незнаемых», хотя начало контактов с ее обитателями относится к временам незапамятным. Несколько тысячелетий назад, когда народы не только восточной, но и западной части нашей страны находились на стадии первобытно-общинного строя, их связывал так называемый «нефритовый путь»: прибайкальские изделия из нефрита доходили до поселений Восточной Европы.
Позднее восточные славяне Поднепровья непосредственно испытали вторжение восточных степняков-кочевников: киммерийцев и скифов, сарматов и аланов, гуннов и авар, хазар и богар, печенегов и половцев. Все они, как и последовавшие за ними татаро-монголы, выходили из степей и лесов Заволжья и Средней Азии, южной Сибири и Прибайкалья, соседних районов. Эти бесконечные пространства пересекали русские люди (князья и бояре, послы и торговцы, пленники и прочие люди), когда ездили в Каракорум — ханскую ставку: во времена феодальной раздробленности Русь входила в число вассальных владений Золотой Орды, одного из четырех огромных улусов Монгольской империи.
Окончательное свержение ига Орды означало для русских начало борьбы с ее наследниками на востоке и юге. Уже в конце XV века, за сто лет до Ермака, первые русские отряды перешли «за Камень» — за Уральские горы, подчинили некоторых князьков угро-финских племен хантов и манси, которых тогда называли остяками и вогулами. Они находились в вассальной зависимости от Сибирского ханства — одного из осколков Золотой Орды, распавшейся еще в 1430-1460-е годы.
Промышленники и торговцы из России, появившись в низовьях Оби, перебирались потом к Енисею, доходили до его низовьев. Брали дань с местных жителей, сами добывали пушнину. Но надолго здесь не задерживались, что, впрочем, не помешало в середине следующего столетия включить в титул первого царя Ивана IV Грозного весьма важное добавление: «Обдорский, Кондинский и всех сибирских земель повелитель». А в конце правления Ивана Васильевича началось в полном смысле присоединение к России Сибири — обширного и малонаселенного края, по размерам в несколько раз превышающего европейскую территорию Русского государства.
Сибирь и ее народы
Необъятные сибирские земли протянулись от Урала до Тихого океана на 8500 километров, а жило здесь всего 200 тысяч человек с небольшим, один человек на 75 квадратных километров. По языку они делились на несколько групп. В уральскую входили угро-финноязычные ханты и макси; ненцы, селькупы и другие с самодиискими языками; в алтайскую группу — тюркоязычные татары, киргизы, якуты и другие, монголоязычные буряты, дауры и др., тунгусо-маньчжуроязычные эвенки, нанайцы и др.; в палеоазиатскую группу — чукчи (луораветланы), коряки (нымыланы), ительмены (камчадалы) и др. Особое место занимали эскимосы, кеты и айны.
Северную, тундровую часть Западной Сибири населяли самодийцы, которых русские именовали самоедами: ненцы, жившие и к западу от Уральских гор, вплоть до Мезени, энцы и нганасаны. Прирожденные оленеводы, они также охотились на дикого оленя, а в низовьях Оби, Таза, Енисея и прибрежных водах Ледовитого океана — Дышучего моря кормились «от промыслов и от рыбных ловель».
Промышляли они песца, водоплавающую дичь. Пушниной торговали с русскими и хантами, вносили ясак, давали калым за девушек, которых брали в жены. В ход шли шкурки соболя, песца, горностая и других зверей, изделия из оленьих шкур.
У ненцев существовали патриархальные роды, делившиеся на большие и малые семьи. В большую семью входили родственники по крови (агнаты), а также по свойству (шурьи, зятья), вскормленники — воспитанники, жившие «в одном чуме» с главой семьи; рабы — военнопленные, прежде всего из женщин и детей.
Самый старший по возрасту становился и главой большой семьи; после смерти — его брат, следующий по возрасту, или, ввиду отсутствия братьев, сын.
Несколько родов могли объединиться в племя из нескольких сот человек. Одно такое племенное объединение, о котором сообщают русские источники, находилось в Березовском уезде, в низовьях Оби. «Большие Карачейские земли князец лучший Пось Хулеев кочевал со всем своим родом и с братьями и с кочевыми людишками».
Среди них долго сохранялась кровная месть, но уже появилась головщина — выкуп за убитого. Мужчины могли быть многоженцами, новых жен покупали. Было здесь и имущественное неравенство: наряду с «прожиточными людьми», которые имели большие табуны оленей, имелись «бедные», «худые», вплоть до безоленных, пасших оленей у богатых сородичей, живших в чужих чумах на положении захребетников.
Глава рода, которого русские звали князцом, имел полноту власти над жизнью и смертью «родовиков».
Об одном из них, энецком князце Итилиде, сообщают наблюдатели из русских: «Велел убить своего племянника Совку за ево воровство, что он из руской тюрьмы ушел и сторожа зарезал. И его самоядь (самоеды, самодийцы. — В. 6.), два человека, того же часу при нем, перед Итилидом, удавили ременьем и бросили под гору».