Мир истории: Русские земли в XIII-XV веках
Шрифт:
Ростиславовы полки начали было теснить Даниилова брата, князя Василька. Даниил со своей дружиной ударил ему на выручку. Венгры сбили его с коня и схватили. Даниил разметал венгров, вырвался у них из рук, добыл нового коня, оружие и вновь бросился в бой. Здесь он проявил себя князем, защитником земли, смывая позор своего бегства от татар перед нашествием Батыя. Дружина поддержала князя. Ростиславовы полки, а с ними и поляки и венгры не выдержали затяжного боя и побежали.
Поражение черниговских претендентов и их иноземных союзников было полным. Попал в плен и хвастливый Филя.
Это произошло в 1249 году. Наконец-то на Галицкой Руси наступила тишина. Противники Даниила больше не возвращались со своими
Никого уже не осталось из русских князей, а быть может, и рядовых витязей, что сражались с Джебе и Субэдеем на Калке в 1223 году. С того далекого уже теперь Чингисова «героического» времени для Батыя князь Даниил был личностью, не только вызывающей приятные воспоминания о великом деде, но восхищение воина. Слава о молодом русском князе, дерзко и смело бросившемся в бой на «железных псов» Потрясателя вселенной, долго сохранялась в памяти ордынцев.
Батый принял Даниила неожиданно дружелюбно. Будто бы он встретил его восклицанием: «Данило! Зачем так долго не приходил! Но все хорошо, что теперь пришел. Пьешь ли черное молоко, наше питье, кобылий кумыс?
— До сих пор не пил, — ответил Даниил, — но теперь, если велишь, буду пить!
— Ты уже наш татарин, — продолжал Батый, — пей наше питье!
Но пить кумыс не заставил и прислал Даниилу вино».
Трудно сказать, сколь достоверен этот диалог, приведенный летописцем. Но он достоверно передает обстановку встречи. Устроивши по своему усмотрению Северо-Восточную Русь, чтобы регулярно получать дань, Батый обратил свой взор на Юго-Западную Русь. Его, конечно же, не мог устроить захват Галича ни венгерским королем, ни польскими князьями. Вместе с тем Батый понимал, что существование непокоренной еще Галицкой Руси не только лишает его дополнительных источников дохода, но и ослабляет его позиции в уже подвластной ему Северо-Восточной Руси, поскольку создает почву для политического взаимодействия антиордынских сил в обеих частях Русской земли. Но для того чтобы подчинить себе Галицкую Русь, нужно было заручиться для начала союзом с влиятельным ее князем Даниилом. Вызов его в Орду был, видимо, первым шагом в этом направлении.
Поклон Даниила Романовича в Орде больно отозвался в сознании современников. В ту эпоху далеко не каждый мог оценить тяжелый опыт Александра Невского, пошедшего на поклон в Орду, еще меньше был понятен такой же поход к Батыю героя битвы на Калке. «О злее зла честь татарская! Даниил Романович князь был великий, обладал вместе с братом Русскою землею, Киевом, Владимиром и Галичем: а теперь сидит на коленях и холопом называется, дани хотят, живота не чает и грозы приходят. О, злая честь татарская! Отец был царем в Русской земле, покорил Половецкую землю и воевал на иные все страны; и такого отца сын не принял чести, кто же другой после того получит от них что-нибудь? Злобе и лести их нет конца!»
В этом восклицании летописца слились печаль об унижении героя и ратоборца и печаль о всей Русской земле. Оно отражало мысли самых широких слоев населения на северо-востоке. Естественно, что ни летописцы и никто другой, кроме самого близкого окружения Даниила, не знали, что, кланяясь в Орде, он готовил широкое восстание против ее владычества.
В Орде видели, что назревает союз между Даниилом и Андреем, но подкрепить грозный окрик новым нашествием не могли. И опять ход исторического процесса в
Как раз к тому времени, когда Даниил наконец-то избавился от Ольговичей и наступила в Галицкой Руси тишина, а Андрей Ярославич, невзирая на оппозицию старшего брата, закрепил союз с Даниилом против Орды, Батый в 1251 году добился избрания на великоханский престол своего ставленника и возвратил свои войска из Средней Азии. Настало время для вооруженного подавления назревающего в Северо-Восточной Руси восстания.
Здесь мы сталкиваемся с очень сложным узлом внутриполитических противоречий в Северо-Восточной Руси. Историография очень доверчиво отнеслась к летописным сообщениям о действиях Александра Невского против брата. Будто бы Александр Невский в 1252 году пошел в Орду с жалобой на Андрея, что тот отнял у него великокняжеский стол и задерживает выплату дани Орде, и выпросил у Батыева сына Сартака ордынскую рать, чтобы с ее помощью согнать брата с великокняжеского стола.
Повадка для русских князей привычная. Приводили друг на друга половцев, приводили поляков и венгров, еще ранее печенегов, почему бы не привести и ордынцев.
Надо заметить, что позиция Александра Невского, выступавшего за мир с Ордой, в обстановке усиливавшейся интервенции с Запада, далеко не у всех вызывала симпатии. Низшие сословия единодушно выступали против Орды, феодальная верхушка раскололась во мнениях. Церковь поддерживала Александра Невского, но и в церковной среде не могло не быть сторонников восстания против Орды. Можно сделать такое предположение: составители летописи, симпатизируя позиции Андрея, связали воедино поездку в Орду Александра и приход на Русь карательной ордынской рати. Между тем следует заметить, что именно Батый навязал князю Александру рать против князя Андрея и Александр Невский не сам поехал в Орду, а был туда вызван.
Очень вероятно, что Андрей, узнав сразу о поездке брата в Орду и о движении татарской рати, не захотел искать объяснения этих событий и в гневе воскликнул: «Господи! Что се есть, доколе нам меж собою браниться и наводити друг на друга татар!»
Одно дело возражать против попыток брата развернуть открытую борьбу с Ордой, другое дело звать Орду на Русь. Нам представляется, что, если бы Александр Невский и не поехал в Орду, Орда в силу своих интересов все равно направила бы на Русь карательную рать. Союз Даниила и Андрея был слишком опасен.
В истории очень противоречиво слагаются образы ее действующих лиц. Образ исторической личности при отсутствии достоверных и достаточно полных источников выверяется по надежно проверенным действиям этой личности. Слишком много сил Александр Ярославич вложил в борьбу с врагами Русской земли, в нейтрализацию Орды, в поиски спокойствия своему отечеству, чтобы назвать на Русь новое разорительное нашествие. Нигде и ни в чем он не проявил эгоизма, горячности, не обнаружим мы в его характере и склонности к авантюризму. Известна его осторожность. Он не мог не понимать, что призыв ордынской рати вызовет ненависть всех низших сословий, породит врагов и в феодальной верхушке.
Логика образа ведет нас к предположению, что в Орду он поехал не жаловаться на брата, а с намерением предотвратить нашествие Орды. Его поездка не нужна была для приглашения нашествия, но она не могла и его предотвратить. На Русь двинулись ордынские войска под водительством царевича Неврюя. В историю это нашествие вошло под именем «Неврюевой рати».
Летописи очень глухо сообщают об этом нашествии. В Софийской I летописи говорится, что Неврюева рать явилась под Переяславлем, Андрей вышел к ней навстречу с полками и на Клязьме произошла «сеча велика».