Мир истории. Начальные века русской истории
Шрифт:
Нестор указывал на близость книжного старославянского языка (на котором Кирилл и Мефодий создавали письменность) к русскому языку. Ладожанин же внес сюда свой собственный домысел о происхождении имени «Русь» от варягов, домысел, порожденный неправильным истолкованием одного места в полуисправленной рукописи Сильвестра.
Единственным объяснением такому неожиданному отождествлению русов с варягами может быть только одно обстоятельство: в руках редактора был извлеченный из княжеского архива договор Руси с Византией 911 года, начинающийся словами: «Мы от рода русь-скаго…» Далее идет перечисление имен членов посольства, уполномоченных заключить договор. В составе посольства были и несомненные варяги: Иньгелд, Фарлов, Руалд и др. Однако начальная фраза договора означала не национальное происхождение дипломатов, а ту юридическую сторону, ту державу, от имени которой договор заключался с другой державой: «Мы от рода [народа] русьского… послани от Ольга великого кънязя русьского и от всех, иже суть под рукою его светьлых и великых кънязь и его великых бояр к вам, Львови и Александру и Константину…»
Юридически необходимая фраза «Мы от рода русского» присутствует и в договоре 944 года, где среди послов было много славян, не имевших никакого отношения к варягам: Улеб, Прастен, Воист, Синко Борич и др. Если Ладожанин знал варяжский именослов, то он мог сделать вывод о том, что «русский род» есть варяжский род. Но дело в том, что во всем тексте договора слово «русский» означает русского человека вообще, русских князей, русские города, граждан государства Руси, а само слово «род» означало «народ» в широком смысле слова. Текст договора — прекрасная иллюстрация к рассказу о том, что, попав в Киев, варяги «оттоле» стали называться русью, став подданными государства Руси. К моменту заключения договора с императорами Львом и Александром от появления варягов в Киеве прошло три десятка лет.
Следует сделать одну оговорку — Ладожанин нигде не говорит о власти варягов над славянами; он только утверждает, что славяне получили свое имя от придуманных им варягов-руси. Это не столько историческая концепция, сколько попутные этнонимические замечания, не являвшиеся странными в XII веке для той среды, где варяги-шведы были и торговыми соседями, и частью княжеского придворного окружения (двор княгини Христины), и некоторой частью жителей города.
Утверждать на основании единственной фразы (правда, повторяемой как рефрен) «от варяг прозвася Русская земля», что норманны явились создателями Киевской Руси, можно было только тогда, когда история еще не стала наукой, а находилась на одном уровне с алхимией.
Появление норманнов на краю «безлюдных пустынь Севера» отражено еще одним русским источником, очень поздно попавшим в поле зрения историков. Это записи в Никоновской летописи XVI века о годах 867-875-м, отсутствующие в других известных нам летописях, в том числе и в «Повести временных лет» (в дошедших до нас редакциях 1116 и 1118 годов). Записи эти перемешаны с выписками из русских и византийских источников, несколько подправлены по языку, но сохранили все же старое правописание, отличающееся от правописания самих историков XVI века, составлявших Никоновскую летопись.
събравьшеся
възвратишася
въсташа
сътвориша
собрание
возвратишася
возсташа
Дополнительно сведения за 867-875-е годы можно было бы счесть за вымысел московских историков XVI века, но против этого предостерегает отрывочный характер записей, наличие мелких несущественных деталей, (например, смерть сына князя Осколда) и полное отсутствие какой бы то ни было идеи, могущей, с точки зрения составителей, придать смысл этим записям. Более того: записи о Рюрике противоречили своим антиваряжским тоном как соседним статьям, почерпнутым из «Повести временных лет» (1118 год), так и общей династической тенденции XVI века, считавшей Рюрика прямым предком московского царя. Что же касается допущения о вымысле этих записей, то и в этом отношении они резко выпадают из стиля эпохи Грозного. В XVI веке придумывали много, но придумывали целые композиции, украшенные «сплетением словес». С точки зрения литераторов XVI века отдельные разрозненные фактологические справки не представляли ценности.
Хронология в этих дополнительных записях очень сложна, запутанна и отличается от хронологии «Повести временных лет». Она расшифровывается только после анализа византийского летосчисления IX–X веков и сопоставления с точно известными нам событиями.
Представляет большой интерес то, что записи Никоновской летописи восполняют пробелы в «Повести временных лет», где между событиями первых датированных годов существуют значительные интервалы.
Рассмотрим все первые датированные (даты условны) события русской истории по обеим группам.
859 год.
Варяги берут дань с Чуди, Словен, Мери, Веси и Кривичей.
Северные племена изгнали варягов. Усобицы. Призвание варягов. Рюрик обосновался в Ладоге (редакция 1118 года), а через два года в Новгороде.
Рюрик раздает города своим мужам: Полоцк, Ростов, Белоозеро. Двое «бояр» рюриковых — Асколд и Дир — отправились в Киев и стали там княжить.
866 год.
Асколд и Дир совершили поход на Царьград.
867 год (дата условна).
«Въсташа Словене, рекше новогородци и Меря и Кривичи на варяги и изгнаша их за море и не даша им дани.
Начаша сами себе владети и городы ставити. И не бе в них правды и возста род на род и рати и пленения и кровопролитна безп рестан и. И по сем събравъшеся реша к себе: „Да кто бы в нас князь был и владел нами? Поищем и уставим такового или от нас или от Козар или от Полян или от Дунайчев или от Варяг“. И бысть о сем молва велия — овем сего, овем другаго хотящем. Та же совещавшеся, послаша в Варяги».
870 год.
Прибытие Рюрика в Новгород.
872 год.
«Убиен бысть от болгар Осколдов сын». «Того же лета оскорбишася новгородци, глаголюще: „яко быти нам рабом и многа зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его“.
Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго и иных многих изби новгородцев съветников его».
«Възвратишася Асколд и Дир от Царяграда в мале дружине и бысть в Киеве плачь велий…» «Того же лета избиша множество печенег Осколд и Дир. Того же лета избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много новогородцких мужей».
Приведенные отрывочные записи, не составляющие в Никоновской летописи компактного целого, но разбавленные самыми различными выписками из Хронографа 1512 года и других источников, представляют в своей совокупности несомненный интерес. Те события, которые в «Повести временных лет» очень искусственно сгруппированы под одним 862 годом, здесь даны с разбивкой по годам, заполняя тот пустой интервал, который существует в «Повести» между 866 и 879 годом.
Абсолютная датировка сопоставимых событий в этих двух источниках не совпадает (и вообще не может считаться окончательной), но относительная датировка соблюдается. Так, в «Повести» говорится о прибытии Рюрика первоначально не в Новгород, а в Ладогу; пишет это Ладожанин, посетивший Ладогу за четыре года до редактирования им летописи и, очевидно, с опорой на какие-то местные предания. В Новгороде же Рюрик оказался «по дъвою же лету» (через два года. — Б.Р.), что и отражено записями Никоновской летописи.