Мир истории. Начальные века русской истории
Шрифт:
Под пером же редактора 1118 года Игорь стал сыном Рюрика. Крайне неточна и противоречива хронология событий и времени княжения князей IX — начала X века. К счастью для науки, редактирование летописи велось хотя и бесцеремонно, но недостаточно последовательно: от подробного и интересного текста Нестора уцелело больше, чем нужно было для того, чтобы читатель мог воспринять концепцию Ладожанина как единственную версию.
Присматриваясь с этой точки зрения к отрывочным записям Никоновской летописи, мы видим в них антитезу проваряжской концепции. Автор первичных записей, несомненно, киевлянин, как и Нестор. Он знает южные события (борьбу с печенегами и тюрко-болгарами), знает все, что происходит в Киеве, и, самое главное, на появление «находников» на Западной Двине и у Ильменя он смотрит глазами киевлянина: киевский князь посылает войска на Полочан и на Кривичей, в землях которых появились варяги, киевский князь принимает в столице новгородских беглецов, бежавших от насилия, творимого в Новгороде Рюриком. Это уже совершенно иной взгляд на первые годы соприкосновения государства Руси с варягами!
Невольно возникает вопрос: а не являются ли эти никоновские записи вторичным пересказом уцелевших где-то фрагментов текста Нестора, изъятых в свое время одним из редакторов 1116–1118 годов? Форма «дунайчи» (вместо «дунайцы») с явно новгородско-псковским чоканьем прямо указывает на причастность северного переписчика к этому тексту, интересовавшему новгородцев и по содержанию.
На эту мысль наводит не столько киевская точка зрения автора фрагментов (не каждый киевлянин — Нестор), сколько наличие и там и здесь, и во фрагментах и в несомненно Несторовом тексте, такого редкого географического определения, как «Дунайцы» применительно к населению самых низовий Дуная. У Нестора дунайцы «доныне» указывают городище Киевец как местопребывание Кия. В никоновских документах это слово всплывает при обсуждении вопроса о том, где искать себе князя — у хазар ли, у полян или у дунайцев. В таком контексте дунайцы выглядят каким-то государственным объединением, равным по значению Руси (еще не включившей в себя Словен) или Хазарскому каганату, но, несомненно, отличным от Болгарии и болгар, о которых Нестор писал много и подробно под их собственным именем. Разгадка «дунайцев» выяснится позже, когда мы познакомимся с путями русов в Византию и с перепутьем близ устий Дуная.
Признав концепцию редакторов «Повести временных лет» искусственной и легковесной, мы должны ответить на вопрос: какова же действительная роль варягов в ранней истории Руси?
1. Варяжские отряды были привлечены в труднопроходимые русские земли сведениями об оживленной торговле Руси со странами Востока, что доказывается нумизматическими данными. Варяги во второй половине IX века начали совершать набеги и брать дань с северных славянских и финских племен.
2. Киевские князья в 870-е годы предприняли ряд серьезных мер (походы на Кривичей и Полочан) для противодействия варягам. Вероятно, в это же время строятся на севере такие опорные пункты, как Руса и Новгород.
3. Олег (швед? норвежец?) базировался в Ладоге, но на короткий срок овладел киевским столом. Его победоносный поход на Византию был совершен как поход многих племен; после похода (удостоверенного текстом договора 911 года) Олег исчез с горизонта русских людей и умер неизвестно где. Легенды указывали его могилы в самых разных местах. К строительству русских городов варяги никакого отношения не имели.
4. Новгород долгое время уплачивал варягам дань-откуп, чтобы избежать новых набегов. Такую же дань Византия платила русским «мира деля».
5. Наличие сухопутных преград-волоков на речных путях Восточной Европы не позволяло варягам использовать свое преимущество мореходов (как это было в Западной Европе). Контрмеры киевских князей содействовали повороту основных варяжских путей в сторону Волги, а не на Днепр. Путь из «Варяг в Греки» — это путь вокруг Европейского континента. Путь же из Киева к Новгороду и в Балтику назывался путем «из Грек в Варяги».
6. Киевские князья (как и византийские императоры) широко использовали варяжские наемные отряды, специально посылая за ними в Северную Прибалтику — «за море». Уже Осколд собирал варягов (если верить тексту «Повести временных лет»). Игорь, задумав повторный поход на Византию в 941 году, «посъла по варяги за море, вабя я на Грькы». Одновременно с варягами нанимали и печенегов. Варяжские дружинники выполняли дипломатические поручения киевских князей и участвовали в заключении договоров. Варягов нанимали и для войны, и для политических убийств: наемные варяги закололи князя Ярополка в 980 году, варяги убили князя Глеба в 1015 году.
7. Часть варяжской знати влилась в состав русского боярства. Некоторые варяги, вроде Свенельда, добивались высокого положения, но крайне жестоко относились к славянскому населению (Свенельд и «умучивание» уличей). Жестокость, нередко бессмысленная, часто проявлялась и у варяжских отрядов, воевавших под русским флагом, и в силу этого отождествляемая с русами, с населением того государства (Руси), которому они служили.
Так торговля русов со странами Каспийского побережья долгое время была мирной, и местные писатели говорили о том, что русы выходят на любое побережье и торгуют там или на верблюдах едут в Багдад. Но в самом начале X века (время Олега), когда можно предполагать бесконтрольное увеличение числа варягов в киевском войске, источники сообщают о чудовищных зверствах «русов» на том же самом побережье Каспия. Настоящие русы-славяне в походах этого десятилетия (903–913 годы) оказались, очевидно, сильно разбавленными неуправляемыми отрядами варягов, принимаемых местным населением за русов.
О жестокости норманнов рассказывает французский хронист из Нормандии Дудон Квинтинианский:
«Выполняя свои изгнания и выселения, они [норманны] сначала совершали жертвоприношения в честь своего бога Тора. Ему жертвуют не скот или какое-нибудь животное, не дары отца Вакха или Цереры, но человеческую кровь… Поэтому жрец по жребию назначает людей для жертвы.
Они [приносимые в жертву люди] оглушаются одним ударом бычьего ярма по голове. Особым приемом у каждого, на которого пал жребий, выбивают мозг, сваливают на землю и, перевернув его, отыскивают сердечную железу, то есть вену. Извлекши из него всю кровь, они, согласно своему обычаю, смазывают ею свои головы и быстро развертывают паруса своих судов…»
Воины Вещего Олега проявляли такую же жестокость в походе против греков:
«Много убийств сътвори грьком… а их же имаху пленники — овы посекаху другыя же мучаху… и ина многа зла творяху».
8. К концу X — началу XI века одной из важных задач русского государства стало противодействие буйным ватагам наемников. Их селили не в городах, а за пределами городских стен (например, Шестовицы под Черниговом). В 980 году, когда князь Владимир ездил за море для найма варягов и с их помощью отбил Киев у своего брата, варяги потребовали очень высокой оплаты своих услуг. Владимир выслал варягов в Византию, попросив императора не возвращать их: «а семо не пущай ни единого».
Острые конфликты возникли в Новгороде в 1015 году, когда Ярослав нанял много варягов, предполагая начать войну против своего отца. Новгородцы с оружием в руках отстаивали честь своих жен и дочерей.
9. Второй этап развития Киевской Руси, обозначенный появлением варягов, не внес никаких существенных изменений в ход русского исторического процесса. Расширение территории Руси за счет северных племен было результатом консолидации этих племен в ходе борьбы с находниками и включения Киева в эту борьбу.
Два начальных этапа развития Киевской Руси, из которых первый освещен летописью лишь фрагментарно, а второй — искаженно, не следует резко отделять один от другого. На протяжении всего IX и первой половины X века шел один и тот же процесс формирования и укрепления государственного начала Руси. Ни набеги мадьяр или внутренних болгар, ни наезды варягов или удары печенегов не могли ни остановить, ни существенным образом видоизменить ход этого процесса. Нам необходимо лишь приглядеться к тому, что происходило в славянских землях вообще, и в «суперсоюзе» Русь в частности.