Мир, который мы разрушим. Книга 1. Осколки нации
Шрифт:
– Дядь Саш, что вы такое говорите? – Вмешалась Настенька, занося порезанный на куски торт.
– Давидик после работы еле живой приходит, иной раз, как есть, в одежде засыпает.
– Да это я шучу, Настёна, радость ты наша! – Хохоча приговаривает Александр Семёныч. – Мы тут дурачимся и шутки у нас, Настёна, дурацкие. А я ведь с хорошими новостями! Не надо тебе, сынок, в три смены пахать, я за вас договорился. Через пару месяцев выделят вам новые апартаменты, поболее этих. Наверху, точнее, на низу, даже своя кухня имеется.
Собравшаяся компания не могла удержать вырвавшегося восторженного крика. Многие знали: для того, чтобы иметь право поживать на пятом уровне, мало быть простым смертным либо усердным работягой. На пятом уровне проживает начальство и люди наиболее угодные ему. Пятый уровень считался в простонародье зоной полного комфорта, иногда ходили слухи о нелепых и антиморальных поступках, на которые некоторые жильцы шли, чтобы там оказаться.
Взять, к примеру, отца Павла. Извёл Аню и её шестипалое новорождённое дитя. Обвинивши девушку в связи с сатаной, он настроил людей против неё, в конечном счете, бедолагу избили до смерти. Злые языки поговаривали, что якобы отец Павел сам имел связь с этой девушкой, и что якобы ребёнок на самом деле был его. Повисла угроза бунта, но вовремя вмешалась администрация, несколько наказаний (моральных, конечно) особо ярых активистов – и все в Юпитере встало на круги своя. А зачинщик скандала получил новые апартаменты на вышеупомянутом пятом уровне, как особо ярый верующий.
Александр Семёнович с довольной улыбкой, осмотрев восторженные лица присутствующих, произнёс в адрес Давида:
– Пойдём выйдем, разговор есть.
Выйдя в коридор и прикрыв за собою дверь, отчим продолжил:
– Есть у меня тут одна мыслишка. Мне администрация жилплощадь выделила. Лучше тебе не знать, за какие заслуги… Так вот, о чём это я – мне столько места ни к чему, а вот вам с женой в самый раз. Так что давай меняться: ты ко мне на пятый, а я к тебе на третий.
– Спасибо, дядь Саш, вот уже не ожидал. Нет, я, конечно, знал, что ты мужик безотказный, но… Спасибо тебе огромное, вот так выручил!
– Ладно, хватит мне благодарности, мы ж ведь семья, а в семье все должны заботиться друг о друге. Тут вот ещё какое дело: я снова ходатайствовал на твой перевод ко мне в рейдерскую группу, но опять отказ… Я ума не приложу, иной раз такого задохлика пришлют. Дескать, на вот тебе пополнение в кадрах – обучай, дрессируй. Новоиспечённый пацанёнок не успеет обвыкнуться… как боевой выход. Ну а финал нам всем известен. Но ты ведь здоровый как бык, тебе бы гранатомёт в руки да нежить на блок посту гонять. А не тут–то было! Иди в этот "энерго–гроб" от радиации подыхай. Нет чтобы как мужик, с гранатой на груди, среди полчища убитых врагов, э–хе–хе… В общем, отдыхай покуда, решим что-нибудь, а у меня сегодня ещё одна вылазка на пару дней намечается, так что не скоро увидимся, Настьке привет.
Мужчины пожали на прощание руки и направились каждый по своим делам. Давид вернулся к гостям, а Александр Семёнович отправился на враждебную поверхность.
Во время одной из вылазок на поверхность, группа Зябликова в поисках припасов забралась немного дальше обычного. Что произошло с группой, так до сих пор никто не знает. Из пяти человек, хорошо подготовленных и экипированных бойцов, вернулся только один командир группы Зябликов Николай Сергеевич. Но Николай вернулся еле живой не один. Дозорные, которые заступили в этот день на крайний блокпост, заметили в бинокль приближающуюся истощённую фигуру. Когда боец обессиленно упал, не дойдя до поста, один из дозорных, не взирая на команды старшего смены, поспешил на подмогу умирающему. К тому моменту как Семёныч (а это был именно он) подбежал к бойцу, тот успел отдать Богу душу. Желая перевернуть Николая на спину, он услышал детский плач, доносившийся у покойного из–под фуфайки. Вот такую историю он рассказал как-то раз своему пасынку Давиду.
Громов питал тёплые чувства к своему найдёнышу, нередко называя его своим сыном. Давид тоже поначалу называл его отцом, но как только история была рассказана, больше так его не называл. По-разному называл, но отцом никогда более.
С самого детства герой питал нездоровый интерес к спорту. Для начала он поколотил всех местных пацанов-одногодок. Затем принялся за старших. Трудно сказать, что именно стало причиной такого поведения подростка, нехватка родительского внимания или же давящая на психику окружающая атмосфера, но характер героя был донельзя скверным. Когда его имя стало комом в горле у администрации, которой жаловалось большое количество родителей жертв, одним из начальников была принята следующая идея. Создать кружок единоборств, где все желающие смогли бы погасить свою подростковую агрессию, а также приобщить мальчика к религии.
Тренером взяли бывшего военного, имя которого герой уже позабыл и никак не мог вспомнить. Именно с этого началось обучение Давида боевым искусствам. Военный этот был тренером недолго, вскоре он скончался от инсульта, но герой тренировки не забросил и вскоре нашёл себе нового мастера. Даже женившись и пожив в браке, герой не уступал своим привычкам и всячески поддерживал свою физическую форму. С религиозным обучением дела состояли намного хуже. Подросток не воспринимал всерьёз учение отца Павла, и поэтому уроки решено было прекратить. Для экономии человеческих ресурсов было принято решение записать героя добровольцем на птицеферму.
Но нет худа без добра, на птицеферме Давид познакомился со своей второй половинкой. Родители Насти не были коренными жителями убежища. Они так же, как и сотни других обездоленных, пришли к воротам еле живые от голода и жажды. Как рассказывали новоприбывшие, на поверхности жизнь была не сахар, воды вокруг полно, питьевых резервуаров не осталось, с провизией тоже напряг, зато разного рода зверья до мяса человеческого охочего тьма тьмущая. Её родители так же, как и десятки других, вскоре скончались в энергоблоке.
Судьба свела молодых людей в нелёгкое для обоих время. Герой с первой встречи влюбился в миленькую, звонкую как ручеёк, Настеньку. Её карие глаза, пухлые губки, тонкая осиная талия и милое детское личико стали грёзами снов подростка на многие ночи. Ко всем прелестям будущей супруги смело можно добавить упругую девичью грудь третьего размера; немудрено, что Давид разбил не одно лицо набивающимся к Насте в кавалеры парням, пока не был ею замечен.
Замечен-то он был, но она его ещё долго считала своим другом. Уж так вот женщины устроены, если парень заботится о ней, любит и вообще души в ней не чает, то он друг. А если он её игнорирует и всячески обижает, то предмет для обожания. Только Богу известно, сколько усилий герой приложил, чтобы добиться её. Ухаживания, подарки, жизнь Насти превратилась в сказку, и она наконец–то обратила внимание на него. Вскоре молодые люди обвенчались, и тут сказка закончилась, а началась взрослая семейная жизнь.
Фанатическое стремление к физическому развитию не могло быть не замечено. Когда Давиду исполнилось двадцать, Громов-старший принялся ходатайствовать у начальства о переводе младшего из хоз. двора (где он на тот момент работал) в своё отделение разведки, но ответа с верха не поступало. Администрация посчитала лишним так глупо разбазаривать кадры, ведь всем прекрасно известно, как опасна и коротка жизнь разведчика, тем более, в энергоблоке была постоянная нехватка кадров. Люди в энергоблоке помирали от радиации будто мухи, не спасал защитный костюм, даже выдаваемый двойной пай и сто пятьдесят грамм спирта не вызывали у людей желания работать с таким риском для здоровья.