Мир Кристалла (гепталогия)
Шрифт:
– Вайла! – воскликнул Инмар радостно при виде своего знакомого – он полагал, что за время совместного заточения они стали друзьями. Держащие его под руки гоблины ткнули беднягу носом в песок у самых носков шитых жемчугом сапог дзай. Сапоги были велики, но вряд ли несчастный принц был в состоянии это заметить.
– Вайла? – с насмешкой переспросил Вайла. – Да… Так звали мою собаку… Я ее очень не любил – много лаяла. Зато мясо оказалось вкусным.
– Я не понимаю… – жалобно произнес Инмар.
– Чего же тут не понимать? – удивился дзай. – Я – Укирига, Верховный Орк.
Машинально маленький дипломат отметил смену выражений на лице глядящего на него снизу вверх пленника. Похоже было, что ЭТОТ не стал бы откусывать себе язык, пойди разговор всерьез.
– Поэтому я и разыграл этот маленький спектакль. Военные учения, только и всего! – Вайла расхохотался. Гоблины оскалились в подобострастных улыбках, которые пропали без следа, стоило их маленькому господину грозно цыкнуть. И Инмар поверил.
– Но зачем? – пролепетал он.
– В наших летописях – эти летописцы такие вруны! – рассказывается о могуществе летающего народа. Даже на драконах мы старались держаться от вас подальше. Теперь же… после того, как ты рассказал мне о том, как устроена ваша оборона… – Последовал новый взрыв оскорбительного смеха.
– Ты правда решил, что перед тобой ребенок? Мне триста лет!
– Я…
– Священная Песня Орков запрещает нам выходить в поход до полной луны. Три дня – тебе осталось три дня, тебе и твоим небожителям! Потом я подниму в небо всех драконов по эту сторону гор! Летающая крепость! Какой государь не мечтает о такой игрушке? Кто правит небом, тот правит миром!!!
– Пожалуйста. – В голосе Инмара звучал ужас. – Мы вам не угрожаем. Мы – мирный народ…
– Мирному народу место в прошлом, – высокомерно отозвался Вайла. – Однако в одном ты прав – не пристало оркам штурмовать крепость, которая не готова к бою. Потому я и велел разыскать тебя, полукровка. Акут-Аргал!
– Слушаюсь, Верховный!
– Доставишь этого труса к его… ах да, планеру! Ты слышишь, Инмар? Я хочу, чтобы ты передал своему народу – в ночь полной луны – пусть будут готовы. Это моя милость – дать им шанс умереть с честью. Ступайте! – Дзай махнул рукой, украшенной двумя десятками перстней, и три гоблина потащили безутешного принца к фалангам.
– Ты уверен, что он успеет? – поинтересовался Акут-Аргал, когда фаланги скрылись из виду.
– Почти, – отозвался дзай, стаскивая с руки кольца. – Летающий остров недалеко, я специально его расспросил.
– А почему было не сказать ему правду?
– Правда – это знание, которое не следует выпускать из-под контроля, – возразил дзай с такими взрослыми интонациями, что гоблин не выдержал – расхохотался. – Я даже Учителям не собираюсь об этом рассказывать, – серьезно сказал мальчишка. – Впрочем, любой дзай на моем месте… – Он вздохнул. – Жалко, не прославлюсь…
– Не грусти, малыш. – Подошедший Ули-Ар хлопнул дзай по плечу, едва не сбив его с ног. – У нас найдется, чем тебя отблагодарить… Пятьсот лет назад мы зарыли под Аталетой уйму золота…
Удивленный Вайла вертел головой, глядя на хохочущих гоблинов и пытаясь понять, что же их так развеселило.
Они собрались на другом берегу реки – Джейн, Роджер, Илиси, Локар – все еще бледный, как тень, после соприкосновения с Топором Нуур, Лаа и, разумеется, Норт. Часом позже их разыскала Жанна, и с ее помощью Норт нашел сначала Тиал, а затем Уну. Тимманка была зла на весь свет, и ее первым вопросом было, может ли всемогущий программист починить ее ногу, чтобы она могла принять участие в битве. Узнав, что битва уже проиграна, она заплакала. Норт с Роджером немедленно принялись ее утешать и получили в награду за труды по набору эпитетов, на изысканном тимманском. Роджер обиделся, Норт же, который лично создавал тимманский язык, похоже, был польщен.
Тиал была без сознания, магическая ловушка, в которую она угодила, выкачала из нее слишком много сил. Однако осмотревшая ее Жанна заявила, что эльфийка поправится, и ей поверили – авторитет маленькой колдуньи среди ее друзей был необычайно высок.
Сложнее обстояло дело с Кирком. Джейн сменила уже третью повязку на обрубке руки, но кровотечение и не думало останавливаться. Норт попытался помочь, но через какое-то время сдался и просто погрузил гнома в сон, больше похожий на оцепенение. По его словам, раны, нанесенные оружием Назгулов, были задуманы как неизлечимые с самого начала.
Они провели в роще четверо суток, не разводя огня и почти не разговаривая. Наутро пятого – последнего – дня Норт сидел на камне, глядя вниз, где у реки беседовали Нуур и Лаа, и, похоже, грядущий конец света не волновал Великого Программиста. Локар подошел и сел рядом.
– Ты создал хороший мир, Артур, – сказал он, наблюдая, как медленно поднимается над горами солнце.
– Злой, – возразил тот. – Я делал игрушку, Локар, или как там тебя.
– Зови меня Локаром, я привык. Что с того, что злой? Он все равно прекрасен.
– Злой, – упрямо повторил Норт. – Я сделал злую игрушку, понимаешь? Что это говорит обо мне, о том, каков я есть, если моя любимая игрушка – злая? Я сам создал эти легенды, Священную Песню, гоблинских богов, Топор этот кошмарный. Ты знаешь, что с этим топором можно уцелеть в эпицентре ядерного взрыва? Что им можно погасить звезду? Зачем я такое придумывал?
– Чтобы развлечь детей, – сухо усмехнулся эльф. – Не терзай себя. Ты создал настоящий мир. Нельзя создать настоящий мир и быть плохим.
– Можно, – вздохнул его собеседник.
– Может быть, повторить попытку? – поинтересовался подошедший Роджер.
– Все орки стоят с оружием наголо вокруг своей драгоценной Королевы, – возразил Норт. – Уже поздно пытаться. Надо было раньше, когда они не ожидали…
– Нуур мог бы…
– Замок построен на месте Обелиска Добра, – усмехнулся Норт. – Когда-то это казалось мне забавным. Назгулу не пройти в северное крыло. Он и в западном-то был какой-то дохлый… – Великий Программист вновь повернулся к реке. Расстояние не позволяло слышать, о чем разговаривают эти двое, но по крайней мере, девочка не боялась…