Мир на двоих
Шрифт:
Повернув ключ в замочной скважине, я отворила дверь и вошла в дом. Сквозь большие окна солнечные лучи освещали всю прихожую. Пол немного скрипел под подошвой моих кросовок, пока я шла вперёд. В доме нет запаха, он ощущается совсем чужим, раньше, как только откроешь дверь всегда пахло духами мамы или её прекрасной едой, а ещё был другой запах, такой родной и неописуемый, ни на что не похожий, который можно почувствовать только тогда, когда тебя долго не было дома и ты от него отвык. Ведь каждый дом, каждая квартира и любое жилое помещение имеет какой-то свой аромат, если не использовать много освежителей и прочего.
Запах своего дома — не спутаешь ни с
В гостинной стоял большой диван цвета крепкого кофе, а по бокам точно такие же кресла. Я сняла обувь и вступила ногами на мягкий белый ковёр. Ноги утонули в нежности, это ощущение слишком идеальное, когда ты очень устал. На против дивана был камин из красного кирпича, а сверху на нём две полочки, на одной стояли фото рамки, а на второй, которая пониже, лежала коллекция маленьких разноцветных камней, которые моя мама любила собирать, так как говорила, что ведьма и её связь с природой нерушима и она была способна черпать из неё силу.
Я подошла к фотографиям и потянулась к одной из них с изображением маминой с папой свадьбы. Они провели её на природе, а на её голове был венок из полевых цветов, лёгкое платье с пышными полупрозрачными рукавами спущенными немного с плеч и длинные распущенные волосы, папа же стоял и держал её ладони в своих, лоб прижат ко лбу партнёра и сияет яркая улыбка с ямочками на щеках, его белые кудрявые короткие волосы торчат во все стороны, светлая кремовая рубашка свободно висит на теле. Они такие красивые и счастливые, не смотря на то, что все были против этого брака, а мама всё сделала втихаря и даже никого не пригласила на свадьбу, кроме одной своей подруги, которая их и сфотографировала, потом через пару лет родилась я и каждый раз мама перед сном рассказывала мне о том, как важно, когда есть тот, кого ты действительно любишь и когда чувствуешь подобное в ответ, в этот момент я всегда понимала, что мама не лучшая Верховная, ведь если встанет выбор между всем кланом и мной с папой, она всегда выберет нас, а не всех Хетерсов, сама же она боялась в этом признаться, поэтому придерживалась правил и жила отдельно от мужа. Если бы она ушла оттуда, то не погибла бы. Изгнание лучше смерти.
Я пошла обратно к выходу в коридор, так как оттуда идёт путь к лестнице на второй этаж. Возле ступенек находится зеркало в полный рост, куда я хотела заглянуть. Подойдя к зеркалу, отодвинула ворот футболки, чтобы посмотреть на левую сторону шеи, где должна быть татуировка указывающая на мою силу, но там ничего не было, лишь обычная чистая бледная кожа. Значит, на магию нет даже намёка. Хорошо, с этим тоже разберёмся.
Взявшись рукой за перила при подъеме наверх, я почувствовала головокружение. Перед глазами всё поплыло и когда я вновь их открыла, почувствовала, что стою в чём-то горячем и вязком. Пахнет металом, да так сильно, что становится тяжело дышать. Запах проходит сквозь кожу, касается меня и сдавливает до состояния, что хочется вывернуть внутренности наизнанку, разодрать когтями кожу и выцарапать глаза из которых уже
— Кхакхаа, — выдаётся у неё, а потом она скрипит зубами друг об друга.
Тело столбенеет от ужаса, но я начинаю упорно пытаться тереть глаза, чтобы убрать из головы весь этот ужас, который сама же себе и выдумала. Как только я вновь смотрю по сторонам, то вижу, что передо мной обычная белая деревянная лестница.
Да, кошмары всё ещё преследуют меня, но обычно только в этом доме, только здесь я не могу нормально спать, да и существовать в целом. Мне всегда кажется, что я слышу чей-то шёпот, голос и как кто-то скребет по стенам. Этому есть объяснение, но даже всё зная — легче не становится.
Когда ведьма умирает, от неё остаётся магия, совсем немного, но достаточно, чтобы создавать лишние непонятные нам звуки, словно напоминание, что кто-то когда-то здесь умер в боли и ужасных муках.
Я прошла на второй этаж, вошла в узкий коридор, где на стенах висят мои маленькие рисунки, которые мама всегда помещала в рамку не смотря на то, что я рисовала какие-то точки, да палки всеми карандашами, которые лежали в то время под моей маленькой рукой.
— Последняя дверь, — вспомнила я, где находится мамин кабинет с библиотекой наполненной всеми книгами содержащими в себе знания ведьм.
Иногда, я начинаю говорить сама с собой или озвучивать свои действия, чтобы не находится в этой пугающей тишине.
В кабинете было темно, единственное окно возле стола было закрыто шторой из плотной ткани. Найдя небольшую настольную лампу и нажав на кнопку, появился тускловатый свет, которого вполне хватает, чтобы осмотреться.
На чёрном столе лежат конверты с письмами, рядом валяется печать и открыта книга. Я подняла книгу и прочитала надпись на ней:
— Казнённые, — прошептала я и приметила, что от моего шёпота не появилось никого тумана или дыма, здесь я совсем обычный человек.
В книге был список ведьм, которых казнили за то, что они нарушили правила. Были те, кто пытался рассказать миру как можно больше о нас, чтобы открыть себе доступ к славе, были те, кто убивал своих же и были те, кто рожал от паразитов, таких сжигали вместе с детьми и мужем. Если же ведьма родила паразита от обычного человека, его не убивали, как и её, потому что на то было веление природы, этих детей относили как можно дальше в приюты с надеждой, что тот никогда не встретит другую ведьму и не узнает о своих способностях, останется жить нормальным человеком и умрёт так ничего и не познав о себе. Метод рискованный и были те, кто выступали за то, чтобы сжигать этих детей сразу и каждого без шанса на жизнь, но моя мама не позволила это, а до этого бабушка.
Бабушка умерла в возрасте почти трёхсот шестидесяти лет от онкологии, даже магия не лечит подобные вещи, я не успела её увидеть, мне тогда было всего два года, поэтому я не могу её помнить, все надеялись, что когда мама станет Верховной, она изменит законы, принесёт им больше чувства безопасности, но она не пошла на такое, её сердце не позволило бы убивать детей, да и иногда она не выносила смертный приговор тем, кто предал нас и кажется за свою доброту, Верховная жестока поплатилась, она не успела дожить даже до шестидесяти лет, её время жизни капля в море по сравнению с тем, сколько ведьма способна жить дальше.