Мир на ладони
Шрифт:
Это походило на кошмарное наваждение.
Инсект выстрелил, но пули лишь с треском пробили столешницу; в следующий миг в голову насекомоподобного существа с тошнотворным звуком ударил подвернувшийся под руку Антона увесистый сувенирный письменный прибор, подаренный Шевцову несколько лет назад коллегами из института ксенобиологии.
Он плохо соображал что делает, – инсекта отшвырнуло назад, от удара тяжелого предмета, не выдержав, лопнул хитин и по застывшим чертам лица-маски вдруг потекла розоватая сукровица.
"АРГ-8" выскользнула из ослабевших пальцев насекомого и громкий стук падения штурмовой
Вторгшийся в его дом инсект медленно оползал на пол, скользя спиной по косяку выбитых дверей.
Его выпуклые фасетчатые глаза помутнели, что для Шевцова являлось явным, неоспоримым признаком наступившей смерти.
Дьяволы Элио… Я убил его…
Последняя мысль гулко отдалась в очнувшемся рассудке порывом иррационального, запоздалого раскаянья, которое тут же задохнулось, как только взгляд скользнул выше: в проеме дверей виднелся фрагмент улицы, где подле фасада противоположного здания, отреагировав на выстрелы и шум, остановились два вооруженных инсекта.
Вид безвольно оползающего по косяку сородича, не мог быть истолкован ими двояко.
Смерть.
Антону казалось что она пялиться на него своими выпуклыми глазами целую вечность, хотя с момента, как прогрохотала выбившая дверь очередь, прошло едва ли десять-пятнадцать секунд.
Его вновь начала сотрясать бесконтрольная дрожь.
Вряд ли он смог бы спастись, действуя разумно, но рассудок вновь потонул в адреналине, – куда подевалась его космополитичность – Антон боялся и ненавидел этих тварей каждым нервом, каждой клеточкой своего тела… Он даже не представлял, что на свете бывают чувства подобной силы, а жизнь может вихрится сумасшедшим калейдоскопом событий, в которых, как кажется, принимает участие кто-то другой, посторонний, но только не ты…
Он рухнул на пол рядом с мертвым инсектом, одной рукой подтаскивая к себе его тело, а другой на ощупь нашаривая осклизлый от сукровицы приклад автомата.
Оглушительная очередь прогрохотала прямо над головой, тело мертвого ксеноморфа несколько раз судорожно дернулось, принимая на себя предназначенные Антону пули, а он уже отползал вглубь комнаты, сжимая в руках тяжелое, абсолютно непривычное оружие, с которым мог обращаться разве что по наитию.
Нет…
Это не со мной…
Он сжался в углу, вздрагивая всем телом на звук коротких очередей, визг шальных, рикошетящих пуль наполнял сознание неизбывной тоской, смерть, казалось, пляшет рядом, в каком-то миллиметре от неистово желающего жить тела…
В треклятом дверном проеме появилась неправдоподобно удлиненная, угловатая тень.
Пальцы до боли впились в приклад, сенсорный бугорок гашетки поддался под чрезмерным усилием, но выстрелов отчего-то не последовало, хотя Шевцов внутренне сжался, предчувствуя еще одну смерть.
– Эй, поосторожнее с этой штукой!
Голос, усиленный аудиосистемой боевого скафандра, пророкотал, как раскат грома.
Внутри все обмякло.
Человек.
В комнату действительно вошел человек, и вслед за тонкими всхлипами сервоусилителей мускулатуры, с улицы прокралась жуткая, гробовая тишина.
– Ну? – Разбил
– Инннсекты… – Противно заикаясь, выдавил Шевцов.
– Я с ними разобрался. – Спокойно сообщил голос. – Давай, поднимайся. Почему не в убежище?
– Я не успел…
– Ладно, разберемся. Только опусти ствол, и прекрати жать на предохранитель.
Антон медленно скосил глаза, посмотрев на оружие.
Вояка… Вместо гашетки, которая располагалась на пистолетной рукояти громоздкого и тяжелого оружия, он действительно изо всех сил продолжал давить побелевшими от напряжения пальцами на выступ предохранителя.
– Давай, отложи оружие в сторону. Пойми, некогда мне тут нянчиться с тобой. В городе полно инсектов – это дикая семья, им по одному месту все наши законы, усекаешь?
– Ты… Ты что не боишься их?
За дымчатым забралом боевого шлема не было видно лица говорившего, но его слова звучали уверенно, они несли надежду, что эта дикая история все же может разрешиться благополучно:
– Чего мне бояться в боевом скафандре? Из "АРГ-8" его можно разве что поцарапать. – Антону показалось что незнакомец усмехнулся. – Давай, договоримся, ты сейчас спустишься в убежище и будешь сидеть тихо, как змееед с Прокуса, которому нечаянно наступили на хвост. А я тут погляжу в окрестных домах, – может кто еще нуждается в помощи… Не дрейфь, нам сообщили что десант ВКС Конфедерации будет высажен часа через три, это по максимуму. Все уладиться, вот увидишь.
Антон отчаянно хотел верить каждому услышанному слову. Он действительно положил на пол тяжелую штурмовую винтовку и встал, опираясь о компьютерный терминал, озираясь в тщетной попытке отыскать взглядом злосчастную статкарточку.
В следующий миг в дверной проем ударила длинная, тугая очередь.
Шевцов видел, как пули, высекая искры, с визгом рикошетят от бронепластин боевого скафандра, затем что-то дважды с силой ударило его в грудь и в живот, дыхание мгновенно оборвалось, что-то обжигающее, горячее хлынуло сквозь пальцы, которыми он инстинктивно схватился за грудь.
Кровь.
Как много крови…
Сознание крутанулось, будто он внезапно сорвался в пропасть.
Краски гасли… Все двоилось перед глазами, тупая, парализующая боль осталась последним и единственным ощущением тела.
Нет. Не последним.
Инстинктивно зажимая ладонями смертельную рану, Антон вдруг почувствовал под окровавленными пальцами какой-то колючий катышек.
Последним усилием он приподнял голову и прояснившийся на миг взгляд вдруг поймал прощальный поцелуй жизни, – окровавленный черный кристалл, который он носил на тонкой цепочке, никогда не расставаясь с ним, даже во сне…
Смерть обратима.
Он видел мир.
Мир умещающийся на ладони…
Затем сознание поглотила тьма.
…Шевцов медленно будто в страшном сне повернулся, впившись потемневшим взглядом в фигуру Шашира.
Не для кого не секрет, что инсекты по своей природе телепаты, но в обычной обстановке они могут воспринимать только целенаправленные, адресованные именно к ним мысли людей.
Видно ярость Антона оказалась столь внезапна и не обуздана, что Шашир не просто отшатнулся, – его будто отшвырнуло прочь, на добрый десяток метров.