Мир наизнанку
Шрифт:
– Вы как педагог не подумали, что стоит предупредить родных Жанны о ее провокационном поведении?
– Я что, себе враг? Поставьте себя на место родителей Жанны. Что бы вы обо мне подумали, заявись я к вам, эдакий жеребец, с рассказом о беспутстве вашей дочери? Тем более у Жанны ангельская внешность.
Дима подумал, что равновесия в природе нет. Лагутин был кем угодно, но только не дураком.
– Послушайте, вот еще что! – внезапно вспомнил бывший физкультурник. – Незадолго до моего ухода из школы я обратил внимание на то, что девочка резко потеряла ко мне интерес. Я еще подумал тогда, что она нашла себе новый объект для штурма.
– Когда это было? – тотчас же оживился Дима.
– В феврале. День, конечно, не вспомню.
– У вас есть машина?
– Есть. Малиновый «Москвич» ветеранского возраста.
– После того, как вы ушли из школы, хоть раз встречались с Жанной? Может быть, случайно, на улице, мельком?
Лагутин покачал головой и уверенно ответил:
– Нет, никогда.
К рассказу Лагутина Дима испытывал доверие. Конечно, ББ стоит еще проверить по другим каналам, поговорить с людьми, поспрашивать соседей и знакомых. Но Дима почему-то был уверен, что это пустой билет. Его сыщицкий взор теперь обратился в сторону Николая Барабанова, который в роковую субботу, узнав о том, что Ольга Гладышева нашла какую-то важную улику, пулей вылетел из квартиры Вадима Хабарова. К своему шефу он явился с немалым опозданием. Иными словами, времени, чтобы заехать на «Дмитровскую», убить Ольгу и забрать улику, у него было предостаточно.
В одиннадцать часов Лиза обычно уже ложилась в постель в своей удобной трикотажной пижаме, включала ночник и, прислонив подушку к спинке кровати, устраивалась почитать, прихлебывая из большой керамической кружки настой мелиссы с медом. Сегодня же начатый томик Гарднера так и остался на полке. Лиза сидела на диване, глядя в стену, и пыталась рассуждать.
Почему Неверова, уходя сегодня из офиса, взглянула на нее с торжеством? Между ними не было ни трений, ни намека на соперничество в чем бы то ни было. Единственное, что их вообще связывало, – так это разговор о встрече Нины Николаевны с фотографом. Что же заставило ее так посмотреть на Лизу? Взглядом победительницы?
Целью Неверовой было найти свидетеля, который мог бы дать ей алиби на время убийства мужа. Эту задачу она и поставила перед частными детективами. Лиза всего лишь помогла добиться желаемого. Почему же Неверова смотрела так, будто ей удалось Лизу одурачить? Если она солгала, то зачем? И в чем солгала?
– Нина Николаевна обвела меня вокруг пальца, – вслух сказала Лиза. – И гордится этим.
Протянув руку к телефону, Лиза набрала домашний номер Ратникова и, когда он ответил, извиняющимся тоном произнесла:
– Это ты, Валера? Извини, что так поздно беспокою. Кажется, я простудилась.
– Температуришь? – посочувствовал тот. – Посиди завтра дома. Мед, молоко есть? Могу завезти по дороге.
– Нет, спасибо, не надо. Если позволишь мне денек отлежаться, буду как новенькая.
– Конечно, лежи. Нет проблем. Я позвоню утром.
– Нет, лучше я сама позвоню. Собираюсь выключить телефон и отоспаться.
– Ну да, конечно! – спохватился Ратников. – Сон – лучший лекарь.
Ободренная, Лиза приняла душ и, сделав себе отвар, залезла под одеяло. Только сегодня вместо книги положила перед собой распечатки всех бесед с Неверовой. Покопавшись в объемистой куче листов, она извлекла те, что ее интересовали больше всего, – ее собственный разговор с клиенткой. Лиза принялась перечитывать его самым внимательным образом. Но ничто не показалось ей странным, вызывающим вопросы. Диалог был естественным, без малейшего намека на фальшь. «И все-таки что-то было в этом ее торжествующем взгляде напоследок! – стукнула Лиза кулаком по стопке бумаги. – Что?!»
Она была полна решимости весь завтрашний день подглядывать за Ниной Николаевной. Ей хотелось последить за мимикой этой женщины, попытаться понять смену выражений ее красивого лица. Она знала, что сделать это будет непросто. Подойти на достаточно близкое расстояние и остаться неузнанной практически невозможно. Кроме того, Неверова может провести целый день дома – такую возможность тоже нельзя исключать. Но почему-то Лиза была уверена, что ей повезет и Неверова появится на людях.
Лиза владела плохонькой машиной с проржавевшим днищем. Чтобы не напрягать старушку, она почти постоянно держала ее в гараже и пользовалась ею лишь в самых крайних случаях. Завтра как раз был такой. Ей нужны колеса – такие дамочки, как Неверова, пешком по улицам не ходят.
Парика у Лизы не было, поэтому плохую погоду она восприняла как подарок. Утро выдалось хмурое, мелкий бесцветный дождь монотонно шелестел за окнами. Она надела берет, скрыв под ним волосы, и с помощью помады и карандаша изменила форму губ. Положила коричневый румянец на скулы. Пожалуй, если Неверова случайно бросит взгляд в ее сторону, то вряд ли узнает.
В шесть часов утра Лиза вывела машину из гаража и двинулась в направлении Ленинского проспекта. У дома Нина Николаевны она остановилась, нашла удобное место для наблюдения, заглушила мотор и, зевнув, полезла за сумкой, собранной накануне. Главной ценностью, находившейся там, был большой термос с горячим кофе. Лиза пила кофе и пыталась раздуть из искры недоверия к Нине Николаевне азарт преследования. Получалось неплохо. Так что к тому моменту, когда бывшая клиентка появилась на ступеньках подъезда, Лиза уже была готова к подвигам.
От сегодняшней слежки она ожидала чего угодно, но только не того, что получила в итоге. Элегантная Неверова в длинном замшевом пальто вышла из дому, распахнула над головой огромный прозрачный зонт и попробовала ножкой лужу, в которую вчера вечером загнала свой «Мицубиси-Галант». «Интересно, – подумала Лиза, – куда может отправиться в девять утра богатая неработающая вдова, с которой только что сняли подозрения в убийстве обожаемого мужа?»
Вдова, как оказалось, отправилась позавтракать в небольшой ресторанчик неподалеку. Лиза внутрь не пошла, предпочитая насыщаться домашними заготовками. Сыр на ее бутербродах был дорогим, французским, с благородной голубой плесенью, и этот факт непостижимым образом не давал пошатнуться Лизиному чувству собственного достоинства.
Она допускала, что после завтрака Неверова вполне может возвратиться домой, но та и не подумала так поступить. Она двинулась в сторону Центра и в конечном итоге оказалась на Бульварном кольце. Остановившись на светофоре позади нее, Лиза заметила, что Нина Николаевна смотрит на часы. Что это, назначенная встреча?
Вырулив на Тверскую, «Мицубиси-Галант» прокатился вдоль шикарных магазинов и затормозил возле кафе, за толстыми выпуклыми стеклами которого хорошо были видны высокие круглые столики. Там веселые мужчины и женщины, нарядно одетые, пили свой утренний кофе.
Нина Николаевна выскользнула на улицу и просеменила внутрь. Заняла столик у окна, сев спиной к двери. Лиза подумала, что, войдя следом, она ничем не рискует. Неверова вряд ли станет вертеть головой по сторонам. А если у нее действительно назначена здесь встреча, то лучше, конечно, быть где-то рядом, чтобы как следует разглядеть и запомнить ее спутника. А если удастся, то и подслушать, о чем они будут говорить. Лиза вошла в кафе и юркнула за столик в самом дальнем углу.
Через минуту ей принесли фарфоровую чашечку, наполненную кофе, в центре которой, прямо на шапке пены, лежала выразительная вишня, пропитанная ликером. Рядом, на бледно-зеленой салфетке, стояла хрупкая тарелка с треугольным куском сливочного пирога. Отламывая ложкой первый кусочек, Лиза ненадолго отвлеклась, запила растаявшую во рту выпечку глотком кофе, а подняв глаза, едва не подавилась.